Беседа о сказках

Смотрела я, смотрела на блоги с самопиаром, решилась запилить что-то подобное. В общем, вот отрывок из незавершенного текста "Стрелы степных владык":

"Известие о том, что под личиной любимой жены прячется оборотень, может причинить боль любому мужчине, но Гийюй решился открыть глаза повелителю: ведь в опасности сестра и племянники.

Когда Гийюя на следующее утро позвали к шаньюю, сердце у него ёкнуло, в животе поселился неприятный холодок, но он старался сохранять спокойствие. Невозмутимым выглядел и Модэ. Его затканный золотом кафтан, внимательные глаза напомнили жёлтого леопарда, с которым Гийюю довелось столкнуться на охоте в горах Иньшань. Справиться с леопардом тогда помогло копьё, а сейчас его единственное оружие слово.

Они остались в белой юрте наедине. Встав напротив Гийюя, шаньюй заткнул большие пальцы за пояс с золотыми бляшками, пристально посмотрел собеседнику в глаза и сухо произнёс:

— Ты был непочтителен с яньчжи. Что за муха тебя укусила?

— Прошу простить меня, повелитель, но у меня есть основания поступить именно так.

— У тебя должны быть веские основания, если ты решился оскорбить мою Алтынай, так что рассказывай.

Гийюй изложил свои подозрения, пересказал китайские легенды о хули-цзин, сообщил о загадочных смертях юных служанок — за несколько лет число таких случаев перевалило за полсотни. Закончил он речь просьбой прислушаться к его словам, ведь столь же внезапная гибель может постигнуть не только рабынь, но и самого шаньюя и его семью.

— Прости, Модэ, я боюсь за тебя, Чечек и ваших детей.

Шаньюй пытался остаться невозмутимым, но побагровел, отвёл взгляд и стиснул рукоять дорожного меча. Он гневался, вот только на кого этот гнев обрушится, на яньчжи или на Гийюя? Настала недобрая тишина.

Всё же Модэ справился с собой, недоверчиво прищурился и чересчур спокойным голосом сказал:

— В чужих землях ты наслушался сказок. В детстве я тоже слышал много таких. У меня была нянька родом с юга, рассказывала всякие байки. Например, истории о том, как лисы помогали своим избранникам, или о том, как хули-цзин излечила и наградила богатством человека, который потом пытался её убить. Лиса отняла у неблагодарного всё, что дала ему и прокляла, так что глупец вскоре умер.

Убрав руку с рукояти меча, Модэ продолжал:

— Твои подозрения нелепы. Алтынай не чужеземка, она родилась и выросла среди нас, она человек. За много лет она никогда не пыталась причинить вред мне, Чечек и детям. Так будет и впредь.

— Но девушки умирают одна за другой.

Шаньюй отмахнулся:

— Да кого интересуют смерти рабынь: десятком больше, десятком меньше. Хвала Великому Небу, у нас достаточно пленников, духи не остаются голодными.

Наверное, он имел в виду ежегодные жертвоприношения в святилище, подумал Гийюй.

— Духи получают своё и дарят нам процветание, — говорил Модэ. — Не пристало нам жаловаться и искать подвох там, где его нет.

Вновь посмотрев в глаза Гийюя, Модэ твёрдо добавил:

— Ни со мной, ни с Чечек, ни с нашими детьми ничего плохого не случится. Я ручаюсь за это. Слышишь меня?

Каждое слово он словно чеканом вбивал — Гийюю пришлось кивнуть. Пройдясь по юрте, шаньюй вздохнул свободнее и уже язвительно сказал:

— У нас столько дел перед походом, а ты себе голову дурью забиваешь. Пойдёшь со мной на динлинов. А ещё я хочу, чтобы ты послал людей в провинцию Шаньси, в те места, что граничат с нашими землями. Там ведь есть горы?

— Да, повелитель, в северной Шаньси много гор.

— Наши там бывают?

— Достаточно часто, пригоняют на продажу табуны. Южане охотно покупают у нас лошадей.

— Так вот, я хочу, чтобы твои люди знали ту местность как собственные юрты, лучше, чем содержимое своих штанов. Если император пожелает захватить Ордос, то воевать мы будем на его земле. Займись делом, Гийюй, а не тешься сказочками.

Лицо шаньюя посуровело, глаза сузились, он выдержал паузу, и у Гийюя ёкнуло сердце. Сейчас Модэ вновь напоминал каменного идола из горного святилища: его лицо давно утратило юношескую свежесть, обветрилось, потемнело, скулы словно из камня вырезали, а глаза сейчас блестели ярче сердоликов в бляшках на его поясе. Тихо, но чётко он произнёс:

— У нас говорят: «Когда болтун неудержим, язык его отсохнет». Запомни — если станешь порочить мою яньчжи перед людьми или пойдут слухи про неё, то будет плохо не только тебе, но и твоей семье. Ступай!

Только преодолев половину пути от юрты шаньюя до своей, Гийюй опомнился от обиды и сдерживаемого гнева. Одному из его подчинённых не повезло попасться под горячую руку и быть обруганным. Наконец удалось успокоиться и припоминая беседу, обдумывать каждое слово шаньюя, ища скрытый смысл, и то, до чего удалось додуматься, вовсе не радовало. Утешало одно: шаньюй уверен в том, что может управлять оборотнем и в том, что его семье ничего не угрожает.

***

Оставшись один, Модэ тяжело вздохнул. Настал день, когда слишком наблюдательный человек начал задавать неудобные вопросы. С одной стороны, хорошо, что это оказался Гийюй, который по старой памяти пришёл со своими вопросами прямиком к шаньюю, а с другой стороны, не окажись это Гийюй, то любопытного можно было бы сразу умертвить.

Его возлюбленная лиса настаивала на том, что узнавший тайну должен умереть, а Модэ защищал друга юности. Вчера вечером он твердил раздражённой Шенне:

— Гийюй честен и великодушен. Он не мог злоумышлять против тебя.

— А устранить братьев Данзана ты ему поручил как честному или как великодушному?

— Как преданному. Он сделал то, что требовалось, и всегда был мне верен. Я поговорю с ним, и больше он такого себе не позволит. Не трогай его, он мне нужен.

После сегодняшней беседы Гийюй действительно не сможет распускать язык. Они с ним достаточно хорошо знают друг друга, чтобы понять: это предупреждение стало первым и последним. Вот только друга у него больше нет — остался лишь преданный слуга. В глазах Гийюя взметнулся гнев после угрозы его семье, он явно не ожидал такого. Время доверия ушло.

Размышляя потом над происшедшим, Модэ порой склонялся к тому, чтобы отдать начальнику своей охраны приказ тайно устранить Гийюя, но одёргивал себя: спасший ему жизнь друг юности всё ещё полезен, его лазутчики знают своё дело, а сам он хорошо разбирается в делах южан, говорит и пишет на их языке.

К тому же Гийюй единственный оставшийся в живых брат Чечек. На будущей войне сам Модэ может погибнуть, а его сыновья ещё слишком малы, им потребуются верные сторонники. Тогда брат Чечек вместе с родом Сюйбу должен будет защитить детей сестры: ведь тот, кого князья выберут шаньюем, попытается избавиться от наследников предшественника. Хотя на войне могут убить и Гийюя — тогда боги сами решат его судьбу. Утвердившись в своём решении, Модэ сосредоточился на подготовке похода". 

Примечания:

Шаньюй — титул правителя хуннов.

Яньчжи — титул любимой жены шаньюя

хули-цзин — китайская лиса оборотень

Ссылка Стрелы степных владык - Анна Макина - читать книгу в онлайн-библиотеке (author.today)