Солнышко

Когда мне психолог впервые предложила написать сказку о себе и своих чувствах, я впала в ступор.

Серьёзно. 

О сказкотерапии и письменных практиках вообще у меня были довольно смутные понятия, и задание "напиши текст" подразумевало героев, сюжет, финал и всё такое, чего нельзя придумать на коленке за пять минут. Я похлопала глазами, психолог попыталась позадавать наводящие вопросы – но в итоге сдалась и переключилась на метафорические карты. 

Но импульс был дан, и к тому моменту, когда мне предложил написать сказку другой психолог, я уже и читала Зинкевич-Евстигнееву, и вела работу над "Чаем с тишиной". И работа в маленькой письменной мастерской дала результаты – на свет появилась Алька. 

Помню, что это был поток вдохновения, идей и света – я видела каждый солнечный блик, каждую ромашку на платьице и каждую мелкую букашку. Образы приходили из космоса, слова выливались на страницу, и героиня, сильная и уверенная, вела меня снова в космос – и в глубины моей души. И вот уже два года светит мне личное солнышко, тёплое, живое и настоящее, помогая справляться с трудностями.

Полный текст можно прочесть в сборнике "Сказки и иже с ними", ознакомительный фрагмент ниже  

Альке пять. У нее светлые кудряшки, платье в ромашках и огромные синие глаза. Она любит солнечных зайчиков, радугу после дождя, а ещё – поднять к небу ладошки и смотреть, как солнце сквозь пальцы светится алым. Мама называет ее «мое солнышко» и улыбается.

Когда Альку спрашивают, кем она хочет стать, когда вырастет, Алька уверенно отвечает: «Солнышком!»

***

Альке пятнадцать. У нее коса до пояса, рваные джинсы и забитый учебниками рюкзак. Физика дается плохо, и Алька через день ходит к репетитору, упрямо разбирая формулы и задачи. С математикой получше, физподготовка – хорошо, английский и немецкий – отлично. Мама вздыхает – в переводчики бы, такой талант пропадает!

Алька любит встречать рассвет на крышах, искать радугу в фонтанах, смотреть, как солнечные лучи прошивают кроны деревьев, подсвечивая зеленый лесной сумрак, а больше всего – закрывать глаза и подставлять лицо теплым солнечным лучам на закате.

Когда Альку спрашивают, кем она хочет стать, она, не задумываясь, отвечает: «Космонавтом!» Щурится в ответ на недоверчивые улыбки и поясняет: «К солнцу хочу полететь, узнать – как там?»

***

Альке тридцать пять.

Хотя Алькой ее почти никто и не зовет: Александра Павловна или вовсе – «капитан». У нее короткая стрижка, серебристый скафандр и пятеро балбесов в подчинении. А ещё – «Стриж», новейший разведывательный модуль, и много-много световых лет от Земли, и исследовательская миссия к далекому «красному карлику», у которого обнаружена экзопланета земного типа. Зонды нашли там воду и каких-то мелких существ, напоминающих земных насекомых, и Толик, корабельный биолог, все уши прожужжал о том, что нужно непременно подлететь поближе, направить дополнительные зонды, а может, и высадиться.

«Капитан, это же сенсация! Вы не представляете!»

Она представляла. Потому и согласилась – не высадиться, но вывести «Стрижа» на низкую орбиту. Сделать виток-другой, нащелкать дополнительных снимков, запустить («да ладно, ладно, уговорил!») последний одноразовый зонд…

А потом – внезапная солнечная вспышка. Отказавшая электроника. Падение сквозь атмосферу – откуда атмосфера у этого булыжника?! Единственная чудом сработавшая спасательная капсула, в которую капитана впихнули почти силой – как единственную женщину на борту.

Взрыв.

Темнота.

Алька никогда в жизни не боялась темноты, но лежать одной в засыпанной песком капсуле было жутко. Где-то над ней бушевала пыльная буря, и магнитная тоже, приборы то принимались тревожно верещать, то умолкали – полумертвые, бесполезные. У «Стрижа» не было никакой связи с Землей, и искать его отправятся в лучшем случае через пару месяцев, когда экипаж не вернется домой. В обычном же случае окажется, что для спасательной миссии нужно срывать с задания другой экипаж или снаряжать новую экспедицию, и сколько времени на это уйдет – неизвестно.

Скафандр, как ни странно, продолжал работать, и это было хорошо, потому что впитать лишнюю влагу для фильтров шлема не составляло труда. Алька пыталась убедить себя, что капитанам плакать не положено, но слезы текли и текли, щекотали щеки, шуршали в фильтрах. Какой она теперь капитан – без корабля, без команды? Лучше б она погибла вместе со «Стрижом»... Ну вот что толку от рыцарства в космосе?! Шовинисты чертовы, лучше б впихнули в капсулу того же Толика, он бы хоть информацию с зондов снял, для тех, кому удастся найти место крушения…

Алька всхлипнула, зажмурилась – а потом, повинуясь какому-то детскому желанию, подняла над собой раскрытые ладони, представляя…

Как солнечные лучи падают на кожу, просвечивая тонкие пальцы почти насквозь. Как веселая быстрая речка бросает в лицо пригоршни бликов. Как тонкие косые лучи пробиваются сквозь крышу старого сарая и каждая пылинка светится золотом…

Снаружи завывал ветер, по обшивке шуршал песок и стучали камни, но под сомкнутыми веками упрямо светило солнце – и согревало почти как настоящее.