Осада

Автор: Елена Колоскова (Тарья Сампо)

Новый день ознаменовался началом осады. Хотя, это громко сказано, когда «крепость» сама готова сдаться без боя на милость победителя.
***

День первый.
Посыльный доставил мне коллекционный экземпляр «Имперского Травника» с запиской: «Я вернулся». Подписи, как обычно, не было, но я легко узнала почерк.
– Боги! Он так прекрасен!!! О-о…
Я не могла поверить, что держу эту книгу в руках. С трудом подняв тяжелый том большого формата, я открыла его. Закладка была на странице со статьей «Ромашка медицинская. Этот невзрачный на первый взгляд полевой цветок таит неисчислимые возможности…»
– Госпожа, распишитесь или поставьте знак, – поторопил меня посыльный.
– Эй! Ты что, недавно в Ламаре? – спросила я, поставив подпись в положенном месте. – Здесь почти все владеют грамотой.
– Прошу меня извинить, – стушевался юноша и поспешно ретировался.
Не знаю, с чего я так вспылила. Может, потому, что была не в силах расстаться с книгой? Как он узнал, чем меня можно задобрить? И почему не явился сам?
***

День второй.
Нарочный доставил глиняный горшок с многострадальной ромашкой и запиской: «Знаю, что ты не любишь срезанные цветы».
Значит, тот сон не был случайным. Рейвен явился за цветком, чтобы вернуть его мне. И эта записка… Я не в силах была на него злиться. Пришлось принять это как данность и поставить ромашку на прежнее место на подоконнике.
Я так и не смогла внятно объяснить служанке, почему цветок нужно накрывать сверху, когда мы переодеваемся…
***

День третий.
Пока нас не было дома, домовладелец получил за меня прекрасный набор для каллиграфии. В лакированной коробке на подставке – каменная плашка для растирания туши и темный брусок, а также завернутые в шелк две большие кисти, сужающиеся к концу и сходящие на нет. Набор, скорее, предназначался для рисования, но также он годился и для письма. Такими кистями можно было рисовать линии любой толщины.
В углу коробки был проставлен почти незаметный оттиск мастера Хо! Я благоговейно провела по нему пальцем… Такой набор стоил целое состояние, и знающие люди платили, не раздумывая. Мечта! Я никогда не экономила на принадлежностях для письма, но такие не могла себе позволить.
Где же сид умудрился раздобыть эти кисти? И как узнал, что я питаю слабость? Должно быть, тогда, когда он рылся у меня в столе. П-ф…
Записка гласила: «Такого у тебя точно нет».
***

День четвертый.
Плитка великолепного прессованного чая десятилетней выдержки с горных плантаций Хины. «Торговец уверял, что вкус простой, но благородный, под стать тебе».
Я прочитала и с трудом подавила желание протереть глаза. Неужели он это пишет? Его случайно не подменили по пути в Ламару?
Это было совсем не похоже на знакомого мне Рейвена. Такое впечатление, что ему кто-то подсказывает, что дарить и какие слова лучше подбирать для послания. И я даже догадывалась, кто это был.
***

День пятый.
Подарочная жестяная коробка с лучшим кофе из Халифата, сама по себе очень красивая, расписанная сценами из жизни восточных жителей.
«В следующий раз свари этот кофе». Понимай, как знаешь. То ли мой кофе с рынка не пришелся ему по вкусу, то ли он решил произвести на меня впечатление каким-то особым сортом.
– Дине, смотри! Ты знаешь, что это за кофе? – спросила я.
Девушка посмотрела, прочла название и всплеснула руками, выронив накидку, починкой которой она занималась.
– Госпожа, это самый лучший «верблюжий» кофе! Такого не продают иноземцам. Он точно настоящий? – засомневалась девушка.
– А что, бывают подделки? – удивилась я.
Лично я считала, что сид не опустится до того, чтобы дарить жалкое подобие. Его устраивало только самое лучшее. (Тем более странным было такое повышенное внимание ко мне, разве что, он разглядел во мне что-то, чего я сама не замечала).
– Что вы! Госпожа, за такое сразу рубят голову, – сказал служанка. – Кофе в Халифате под контролем повелителя. Можно открыть?
– Конечно.
Она поддела крышку жестянки канцелярским ножом, и по комнате поплыл божественный аромат. Не такой терпкий, как обычно, более сладкий и глубокий. Казалось, я взбодрилась от одного только запаха. Внутри были бледно-коричневые зернышки. Не только сорт, но и обжарка была другой.
– Настоящий! Настоящий!!! – раскраснелась Дине и захлопала в ладоши, а глаза ее заблестели. – Давайте, я сейчас сварю его?
– Ладно, иди.
Девушка схватила жестянку, подхватилась и убежала на кухню, пока я не передумала.
***

День шестой.
Большая коробка масляного печенья из лучшей городской кондитерской, которая, кстати, находилась за углом. Он был здесь, совсем рядом! И даже не зашел… Мои чувства можно было описать как легкую досаду.
«Тебе надо больше есть» – написал он.
Что?! Я знала, что чрезмерно худа, совсем не по моде, и что мужчины любят фигуристых женщин, но это… Ему что, не нравятся мои формы, и он решил меня откормить?
«Откармливают обычно с двумя целями, Твиг», – откликнулся внутренний голос. Надеюсь, я не слишком подозрительна.
Я цапнула из коробочки рассыпающееся в руках лакомство и с аппетитом захрустела. М-м… божественно, просто тает на языке! За долгий день я успела нагулять аппетит.
***

День седьмой.
Учебы сегодня не было, и я осталась дома, пакуя свои скромные пожитки и изучая свежие газеты с объявлениями о сдающемся жилье.
Посыльного все еще не было… Я уже привыкла и ожидала его, как и визита самого высокого лорда. Звонок во входную дверь заставил меня вздрогнуть и подскочить. Я заметалась, не зная, за что хвататься, и тут же взяла себя в руки. Почему я так нервничаю?
– Госпожа Твигги, к вам посетитель.