Бронзов

В обманчивый, солнечный день, когда ветер дует с такой силой, что взлетают в воздух пожелтевшие листья Бронзов гулял по городским улочкам. Он вежливо пропускал кареты, слегка приподнимая шляпу в знак приветствия. Про себя он думал, что люди в каретах возможно и безумно богаты, но уж ни на йоту не так талантливы, как он. Бронзов поправил картины, которые он нес под мышкой, и двинулся дальше, даря прохожим свою улыбку. Но тут впереди он заметил двоих прохожих. Один был высокий, хотя для Бронзова с его ростом многие кажутся высокими, но этот парень был действительно чертовски высоким и худощавым. В его движениях легко читалась юношеская непоседливость, и даже некая чрезмерная раскрепощенность. Будто он всем своим видом хотел показать, что он уже взрослый, но вместо этого казался лишь наглым юнцом. Рядом с ним стояла женщина. Ох боги, что это была за женщина! Вся раскрасневшаяся от горячительного, с расстегнутой курткой(при таком то ветре), и ели стоявшая на ногах.

Заметив Бронзовая, женщина широко раскрыла глаза, и рот, и завопила; «Шпион!»

Здесь я должен отметить, что Бронзов был человек специфических взглядов и профессии. Именно поэтому носил он специфическую одежду. На голове его была черная, широкополая шляпа, которой при нужде он прикрывал свои глаза. На горле был обмотан темный шарф, отороченный кожей. Также на нем была кожаная куртка с металлическими бляхами, которая досталась ему от отца, а ему от его отца.

Немного шокированный таким заявлением Бронзов подумал, что это дурацкая шутка (ведь всем известно, что пьяные люди любят пошутить), но женщина продолжала называть Бронзова шпионом с совершенно серьезным видом, который мог быть в ее состоянии. Тут парень тоже вторил ей; «Шпион».

Сконфуженный Бронзов с трудом выдавил из себя; «Я не шпион».

Но пьяницы продолжили называть Бронзова шпионом. Бронзов попробовал уйти, но парень преградил ему путь; «Дайте пройти!» — сказал Бронзов, но парень его не послушал, и даже напротив схватил картины Бронзова, и попытался отнять их; «Что там у тебя?» — спросил парень. Некоторое время они кряхтели, и пыхтели перетягивая картины то в одну сторону, то в другую, пока они не выскочили, и упали прямиком в грязь; «Ах ты!» — зарычал Бронзов и накинулся на парня.

Парень оказался не лёгкого десятка, и несколько раз ударил Бронзова. Но Бронзов не ослабил хватку, куда там, он зарычал только сильнее, и вскоре они оказались на дороге в грязи. Бронзов рычал и кряхтел. Парень пыхтел, и пытался вырваться из хватки Бронзова. Они катались в грязи, как сцепившиеся бродячие псы. Женщина не стала стоять в стороне и бросилась бить Бронзова ногой по голове.

От такого Бронзов ослабил схватку, и они с парнем поднялись на ноги, тяжело дыша. Бронзов поднял из грязи свои картины. К тому времени вода просочилась сквозь бумагу, и работа была испорчена; «Да простит меня моя муза!» — закричал Бронзов, и разбил картину об голову парня, тот тут же рухнул на землю. Женщина завопила, и бросилась на Борзова, но тот разбил об неё вторую картину. Удар пришелся ей по руке, но все же заставил женщину отойти от Бронзова. Воспаленный взгляд Бронзова бросался во все стороны пока не наткнулся на кучку камней у дороги. Бронзов схватил камень побольше, и ударил женщину. Она прикрыла голову руками, от чего удар сломал ей руку. Женщина поскользнулась и упала. Бронзов ударил ее еще раз, и еще раз. Кровь полилась ручьем, а женщина замерла. Тогда Бронзов выпустил из рук камень, и побежал куда глаза глядят.