Всё по-другому

      Она открыла дверь. На пороге стоял Соболев. Похудевший, с разбитым носом и с треугольным осколком линзы в покорёженной оправе очков.    
            — Миша? — ошеломлённо пробормотала Корецкая.
            Соболев прошёл мимо неё на кухню и сел за стол.
              — Где ты пропадал? — спросила Корецкая. — Я вся извелась!        
            Она достала из шкафчика второй фужер.
            — Ты исчез... ничего не объяснил, — суетилась Корецкая, наполняя фужеры. — Где ты пропадал? Кто тебе очки разбил? Ты что — в таких шёл по улице? Разве так можно? Я всё-таки твоя жена! У тебя есть другая женщина? Я тебя так долго не видела...
            — Последний раз из окна квартиры Брагинского видела, — сказал Соболев. — Знаешь такого? Опер Шипунов сказал, что знаешь.
            "Упс, — что-то со звоном щёлкнуло в голове Корецкой, — Всё..."  
            — Ты где был? — неуверенно спросила она, чтобы хоть что-то сказать.  
            — На киче чалился, — сказал Соболев.  
            — На киче?.. — округлив глаза, переспросила Корецкая. — На какой киче?  
            — Кто-то заложил меня, Ириша, — горестно покачал головой Соболев. — Не знаешь, случайно, кто?
            — Что за чепуха? Что ты мелешь?
            — Бежал я, Ириша. Схорониться мне надо.
            Корецкая пристально всмотрелась в Соболева. В этот момент она вдруг поняла своим женским чутьём, что сейчас перед ней сидит мужик, которого уже не возьмёшь на кукенсваген, сняв перед ним трусы.
            — Брагинского, правда, порешить пришлось, — Соболев виновато развёл руками. — Ну, ничего, другого себе найдёшь.
            — Зачем мне другой, — механически пробормотала Корецкая. — У меня муж есть. Ты, вообще, в своём уме? Что ты сделал с Брагинским?
            Соболев устало махнул рукой:
            — Шабер в бочину, всего-то и делов...  
            На кухне повисла гнетущая тишина.  
            — Ладно, пошутил я, — усмехнувшись, сказал Соболев. — Живой твой Брагинский, не волнуйся ты так. А с тобой, Ириша, завтра в ЗАГС пойдём. Заявление на развод подавать. Прямо с утра, у меня времени нет, я уезжаю.
            — Развод? Это ещё зачем?! — едва слышно прошептала Корецкая.
            — Ты же умная женщина, сама не понимаешь зачем? Порченая ты. Порченая баба. Ладно, засиделся я. Завтра в девять часов жду тебя около ЗАГСА. Возьми паспорт и свидетельство о браке. Не придёшь, я сам подам заявление. Только вот эти фотографии придётся отдать адвокату.
            Соболев бросил на стол пачку фотографий, полученных от Розенблата.  
            — Зачем тебе светиться неглиже? — усмехнулся он. — Да ещё с таким красавцем, как твой возлюбленный. Может ещё придётся тебе невеститься, фата там, голубица непорочная... А где-то в суде будут лежать фотки с твоей голой жопой. Подумай, тебе это надо?  
            Корецкая взглянула на фотографии и, опустив голову, до боли закусила губу.
            Да... Соболев тоже стал бойцом. Как-то всё вдруг стало по-другому...
            Но и она боец! А бойцы стоят до последнего!
            — Миша, — в отчаянье крикнула Корецкая, — Зачем ты так? Зачем так жестоко... Я виновата. Очень виновата перед тобой. Это чёрт... Чёрт меня попутал! Я всегда любила тебя! Понимаешь? Только тебя!
            Корецкая сорвала с крючка полотенце и уткнулась в него. Её плечи сотрясались от рыданий.
            — Я любила тебя с того дня, когда первый раз увидела тебя тогда, в лаборатории! — закричала она сквозь слёзы. — Я гордилась тобой! Брагинский... Эта мерзость... Мразь...
            В воздушном бою всегда наступает момент, когда боевой пилот включает форсаж. Ну, что ж...
            — Господи, почему я такая несчастная?! — Корецкая отбросила полотенце и встала перед Соболевым на колени. — Прости меня, Миша! У нас ещё будет всё хорошо, вот увидишь! Мы всё начнём сначала! Мы попробуем! Это был дурной сон! И мы оставим его здесь, в этой дурной стране! Мы уедем, и там у нас будет всё по-другому! Я буду каждый вечер ждать тебя с работы... Я...
            — Ты всегда была умной женщиной, — перебил её Соболев. — Умной и порченой. Поэтому сейчас ты должна решить несложную задачу на оптимизацию. В ней не так много параметров и всего два решения. Первый — мы разводимся через суд, куда мой адвокат предаст фотографии ваших с Брагинским гигиенических процедур. Второй — мы разводимся тихо, как говорил твой друг оперуполномоченный Шипунов — по-людски. Выбирай. А сейчас я пошёл. Надумаешь — завтра ровно в девять в ЗАГСе.
            Когда за Соболевым закрылась дверь, Корецкая со всей силы ударила кулаком по крышке стола. Нетронутый фужер с коньяком, который она приготовила для Соболева, опрокинулся на стол. Некоторое время Корецкая как завороженная смотрела на расползающееся по скатерти мокрое пятно. Потом она схватила скатерть обеими руками и, что есть силы, рванула её на себя. Посуда со звоном попадала на пол. Открытая бутылка коньяка упала на пол и медленно покатилась в угол, распространяя по кухне запах благородного напитка.
            — Сволочь!!! — закричала Корецкая. — Ненавижу!!!

.

https://author.today/u/bantser

.