Из третьей Зимописи

– Накажи меня, воин, – проворковал манящий голос, обволакивающий, как паутина. – Докажи, что ты истинный командир. 

Как фекалиями с чужого балкона. Уводит у подруги невестора? В любом случае – думает, что все парни одним миром мазаны. Фигушки. 

Я отломил длинную тонкую ветвь. Хруст встревожил девушку:

– Ты чего удумал?

– Буду наказывать. Как обещал.

– С ума сошел?! – Варвара отпрянула и попыталась сбежать.

– Стоять!

Я успел перехватить отбивавшуюся сильную руку, которой все же далеко до моей.

– Отстань, дурак! – Варвара дергалась, извивалась змеей, но это не помогало. – Я не то имела в виду! Совсем крышей поехал?

– Обещал всыпать – всыплю, – объявил я, заламывая сопротивлявшуюся конечность назад. 

Чуть не плачущий противник был повержен на колени.

Бессознательно я привел Варвару в одну из поз, у человолков выражавших покорность. В стае любая давно признала бы себя неправой и отправилась по своим делам. Но здесь не стая, здесь нужно победить не только физически.

– Совсем ни ума, ни фантазии?! – почти рыдала скрючившаяся девушка, силой уткнутая лицом в землю.

– Зато с совестью нормально, – парировал я, прижимая сверху коленом. 

Готовый вырваться новый довод замер на девичьих губах – едва не высказанного, она проглотила его обратно. Тактика резко сменилась.

– Чапа, прости, – взмолилась Варвара. – Черт попутал. 

Всегда у них так: то черт, то кто-то другой такой же виноват. Только не сами. Ангелы во плоти.

– Решай, – объявил я. – Одна плеть сейчас или пять потом, при народе, если сбежишь.

– Ты серьезно?!

По лицу увидела, что да. Ее мышцы медленно расслабились, и смирившаяся красотка сдутым мешком осела на землю. Даже жалко такую прелесть – розгами. А что делать, не я инициатор. Прежде, чем что-то делать, думать надо, варианты просчитывать. Просчитывать, а не просчитываться. 

– Вставай, как сказал. – Прут в моих руках со свистом рассек воздух.

Казалось, даже окружающий сумрак беспокойно завибрировал. Гладенькие бедра обратились в мрамор, тревога струилась из каждой жилки каждой безупречно поданной взору подробности, чувственной и соблазнительной, хоть сейчас готовой лечь прекрасными обводами на холст мастера, если таковой найдется. 

Шмыгая носом, отпущенная мной Варвара поднялась и вновь приняла указанную позу у дерева – покорно и по-настоящему испуганно.

– Чапа, прости. Хотела, как лучше, мне в голову не могло прийти, что кому-то не понравится. 

Кому-то. Ну-ну.

– Другим нравилось? – Я для удобства встал сбоку.

– Ты же мужчина, должен понять, – плаксиво юлила девушка. – Я же не только для себя…

– Ударю один раз, но сильно, чтоб запомнилось.

– Уже запомнилось! 

Варвара окончательно поняла, что экзекуции не избежать. Взор померк.

– Пожалуйста, – просящие интонации в голосе из истерических превратились в деловые, – сделай, чтоб рана не сильно выделялась. Перед девочками стыдно будет.

Ага, меня ей не стыдно.

Но что-то в душе надломилось. Не такой я зверь, как хочу казаться. В последний момент отбросив прут, открытая пятерня влепила с размаху, вызвав звон в ушах и вязкие волны.

– Свободна. – Я отвернулся, опускаясь на землю.

Удивленно оглянувшись, Варвара вдруг примостилась рядом, ее рука потерла отбитое место.

– Почему ты такой злой?

– Ты знала, что в конце игры оба круга сольются в общую кучу?

Девушка спокойно кивнула:

– В конце всегда все виснут на всех, мама рассказывала. 

– Чтобы не было сбоев, такой команде желательно быть полностью однополой, – предположил я. – Или равномерно двуполой. С одним мной ты просчиталась. 

– Поставленного результата я добилась. Поставленного, а не заявленного. Скажешь, тебе не понравилось?

Я не просто покраснел. Побагровел.

– Как бы сказать…

Варвара тихо усмехнулась:

– Скажи как есть. 

– Ну… – замялся я, – некоторый момент удовольствия во всем этом имелся.

Собеседница ехидно хихикнула:

– Ладно, назовем это некоторым моментом. Главное, что имелся.

Какое-то время я слушал тишину. Вряд ли на нас нападут в условиях, когда из-под любого куста может выскочить отряд царберов, но охрана должна быть просто потому, что должна быть. Иначе хаос. А я, не стоит забывать, сейчас часовой.

От Варвары искрило невысказанными мыслями, которые она не осмеливалась озвучить. Меня это устраивало. Не туда мыслит, куда надо, ой, не туда.

– Почему встала со мной, а не во внутренний круг? – спросил я притихшую соседку, почему-то не спешившую возвращаться к остальным.

– Знала, что можешь отчебучить что-то роняющее мой авторитет.

Ишь ты. Так бы и сделал. Предусмотрительная.

– Можно вопрос? – полюбопытствовал я, не поднимая лица.

– Нескромный?

– Очень.

Ее глаза странно загорелись:

– С радостью. 

– Чего ты в меня вцепилась?

– Это и есть вопрос? – Недовольно вытянутые губки скривились. – Неужели не понятно? 

– Прикинь, нет.

Она выдавила, словно выплюнула:

– Нравишься.

– Всем остальным – тоже?

– Конечно.

– Всем сразу – один я, вот такой невероятный и замечательный? Вздор. Вам все равно – кто. Под руку попался я. Вцепились, как…

Я прикусил язык на не успевшем вылететь слове «крабы». Мозг в авральном режиме проштудировал информацию обо всем, что может вцепиться в этом мире. Итог многообразьем не радовал.

– …волки.

– Это не так. – Варвара, осторожно коснулась меня плечом. – В школе были прекрасные молодые войники, но им далеко до тебя.

Вспомнились Савва и Елистрат, к которым ходил с Варварой в бытность царевной Василисой. Тогда Варваре нравился Савва. Или он нравился потому, что Елистрат был занят Аглаей?

– Понимаю, почему могу понравиться Кристине или, скажем, Майе, – сказал я, не убирая плеча, о которое, как бы извиняясь, терлась девушка. – Но ты несколько старше меня, для тебя я должен выглядеть малолеткой. 

– В мужья берут с любой разницей, – покосилась на меня Варвара.

Отметив, что плечо не убрал, она аккуратно придвинулась всем боком.

– Это что, предложение? – удивился я.

– Некоторый момент предложения в этом имелся, – с плутовским прищуром процитировала она недавнего меня.

– Ничего, что я невестор Томы?

Ее взор сказал: «Какие мелочи».

– Неофициальный, – вслух уточнила Варвара, – просто объявленный, то есть, еще все возможно. Даже невозможное. Помнишь, на горе читали возвышенку: я не прошу, я действую. Трудно – да, долго – может быть, но не невозможно. 

 – Эту энергию бы да на благое дело… – Я поморщился. – А ты пропустила строчку: слушаю умных, но верю только верным, в этом состоит мудрость. 

– Пропустила. Потому что несла другую мысль.

– А я эту. Верю только верным. Человек, отбивающий невестора у другого, доверия не заслуживает.

Тело Варвары заметно напряглось.

– Это как бы отказ?

Не привыкла к отказам.

– Это как бы намек, что все остается, как есть, – объяснился я.

У костра появились первые полностью постиравшиеся ученицы. Слепо озираясь в темноту, они опасливо семенили к сушилке, выжатые перекручиванием рубахи служили прикрытием. У жердей босые ножки задумчиво затоптались. Настороженные лица вновь оглянулись во все стороны. Решившись, царевны поднялись на цыпочки, быстро накинули имущество на высокие поперечины и опрометью унеслись во тьму. 

Варвара отследила мой косившийся взгляд. 

– Они стесняются. Нужно что-то придумать.