Отрывок из "Давно пора"

- Ептть, а ты можешь более предметно свой рот открывать, а то говоришь дохрена, а нихуя не понятно, - я уже начинал злиться, что она о себе возомнила, пизда.

 И тут мне стало очень больно. Пантера сорвалась с места, наступила носком мне на ногу и второй ногой прописала мне с колена в подбородок. Затем убрала ногу с моей ноги, ударила в солнечное сплетение кулаком, сделала полшага назад и выбила мне челюсть с разворота ногой, схватила за волосы, не давая упасть и прямым профессиональным ударом ногой в грудь вышвырнула меня из дома через окно. Которое я разбил своей спиной под крик ЭТО СПАРТАААА, который, впрочем, звучал только в моем сознании.

 Я лежал в канаве в метре от дома. Я — боль. Все тело болело, легкие горели, я тщетно пытался вдохнуть и не мог, паника пришла в момент, когда я это осознал, попытался встать, разогнуться — не вышло, я просто лежал в позе эмбриона и не мог даже рта открыть.

 Все это произошло настолько быстро, что восстановить цепочку событий, а точнее ударов, я смог не сразу.

- А теперь, когда ты соблаговолил отнестись к моим словам серьезно, слушай и запоминай: ты — жалкий червяк, без силы, без системы, без навыков и знаний, твоя стремная жизнь закончится, когда тебя пырнет ножом в баре пьяный бородатый хуесос. Я серьезно. Тебя убьет бородатый гомосек за то, что ты сломаешь нос его парню, в течении нее ты не добьешься нихера и гордиться будешь только парой сотен баб, которых успел выебать, большинство из которых не тянут на гениев в постели, а некоторые и вовсе, страшные как помесь огра и гоблина, а еще переоцененным умом и своим мотоциклом. ВСЕ! Ты никчемен и слаб. Нравится, что нет лифчика? Никогда тебе такой женщине как я свой член в рот не пристроить, потому что ты ничтожество. А жив ты пока только потому, что тебе повезло, а мне интересно. Я понятно изъясняюсь? - эта фурия нависла надо мной и кричала мне в лицо свою обидную хуйню, но сделать я ничего не мог

- Агхаррр...

- Больно, сученыш? Привыкай, - сучка отступила, и казалось, успокоилась.

 Я все так и лежал, дыхание постепенно возвращалось, боль усиливалась, пошевелиться я все так же не мог.
- Ахахаххах, аргх, кха, ках.

- Чего ржешь, червяк? - она вопросительно подняла бровь.

- Всегда знал, что все бородатые -  пидоры на самом деле, ахахахахах.