На критику.

Я работаю над тремя произведениями одновременно. "Перерождение в Слоэ'Доез" я пишу как проба пера, второе это небольшой рассказчик для души, а третье я пишу потихоньку в стол когда есть немного свободных минуток.

Ниже представлен отрывок из того самого третьего произведения и я хочу чтобы вы оценили его: что прибавить, что убавить, где переписать, где наоборот и другие ошибки. Ну, и главное, что думайте об этом отрывке?

Судьба. Много смысла мы закладываем в сие слово. Судьбой мы называем предначертанную роль человека в жизни . Судьбы могут быть как маленькими и их влияние будет незаметно миру, так и большие, что способны существо повлиять на ход мировой истории. Верующие будут верить в важность своей роли жизни, скептики же скажут что человек сам архитектор своей жизни, и вообще это абстрактное понятие, не имеющее ничего общего с реальностью.

Но в мире Айвсури судьба имеет куда более реальную силу. И судьбой смертных распоряжаются Боги — могущественные сущности, что не нуждаются в подробных объяснениях.

Они ежечасно, нет, ежеминутно, нет, ежесекундно плетут судьбы своих подопечных, создавая всё новые и новые нити, которые становятся частью единой паутины.

И не смотря на всё могущество судьбы, даже тут она оставалась хрупким понятием. Смертные порой были не прочь оборвать нити её, намереваясь строить свою.

Наказывали ли за это боги? Нет. Они не злились на потуги смертных пойти против заданной системы, ибо это вносило разнообразие, за которым было им интереснее наблюдать.

Так, на одной планете, группе богов приглянулся один смертный, в чьей душе они увидел потенциал. Именно должен был стать тем, что перевернёт баланс сил в своём мире. Увы, у этого смертного была уготована иная судьба. Но почему бы не оборвать её и повести жизнь смертного по другому руслу? Боги так могут? Ещё как! Но не сейчас. Время ещё не пришло.

Но что я про судьбу толкую? Пора уже и перейти к тому самому и смертному и, по совместительству, герою романа.

Для юноши наступало новое ничем непримечательное утро. У молодого принца не было никакого желания вылезать из под тёплого одеяла и вставать с кровати. Воздух в его покоях был холодным и мало чем отличался от погоды на улице. Раскрытые окна шумели стеклянными ставнями и со всеми почестями впускали холодный ветер в комнату, который, в ходе циркуляции, уходил через другие окна и нижнюю щёлку входной двери.

Принц вчерашним вечером решил, что поспать с открытым окном будет неплохая идеей. Именно так, по его мнению, он мог почувствовать себя на месте Брата Лекта Лифа — героя его любимой повести. И юноша вскоре начал жалеть о вчерашнем поспешном решений. Но надо было вставать, иначе семья вновь начнет волноваться, а помимо этого родители, в особенности отец, отчитывать.

Собрав силы в кулак, принц резко отбросил тёплое шерстяное одеяло, вскочил с кровати и мигом побежал к открытым окнам. По лёгкому мановению руки створки остеклённых ставен захлопывались одна за другой. Постепенно холодный поток воздуха прекращал своё движение комнате, пока не затих окончательно.

Принц глубоко вздохнул и медленно повернулся на сто восемьдесят градусов, окинув сонным взглядом свои покои. Спальня принца полностью соответствовала его статусу и, помимо довольно больших размеров, она обладала богатым интерьером. Мебель представляли дубовые скамьи и стулья с мягкой разноцветной обивкой, узорчатые сундуки с личными вещами, ковры, сувениры, бордовые шторы.

Стены украшали несколько картин с позолоченными рамками. И все, кроме одной, повествовали об истории народов бескрайнего материка Оунтвель: они рассказывали о крупнейших баталиях истории, чей исход был переломным; говорили о становлении и падении вековых империй, показывали прекрасные пейзажи. И лишь одна картина не повествовала ни о том, ни о другом. Она изображала высокорослого человека с мертвецки-белой кожей в кольчужном одеянии и длинным чёрно-красным табардом. Подле него был воткнут меч, правая рука держала блестящий топхельм, а левая ладонью была прижата к груди. Лицо человека было обращено вдаль. Взгляд изумрудных глаз выражал презрение. Это был Паригд Оунт'Гетео — Родоначальник династии Зэш'Люйс.

Ранее эта картина висела в дворцовой галерее. Висела бы она и дальше, да только родители молодого принца решились пополнить свою коллекцию новыми произведениями искусства. Однако галерея была не резиновой, и поместить все творения не представлялось возможным. Выбрасывать старые картины никто не решался, уносить в одну из кладовок то же. Решили тогда приукрасить ими остальные комнаты дворца. Так юноше выпала возможность повесить в своей комнате картину своего много раз прадедушки.

Иногда казалось, что дедушка Паригд вместо того чтобы смотреть в даль, смотрел прямо на него. И, вместо взгляда презрения мелькал гордый взгляд учителя. Но принц видел его лишь на мгновение. Стоило один раз случайно моргнуть, как иллюзия исчезала на неизвестный срок. В первые дни ему было боязно даже смотреть на картину, но когда он навострился и стал быстрее замечать таинственный взгляд на более долгий промежуток времени — все страхи стали постепенно отпадать. Ныне в нём зародилась вера того, что сам дедушка время от времени приглядывает за ним.

Вот и познакомились с комнатой героя, но стоит познакомиться и с ним самим. Сэйд'Рих Зэш'Люйс — Младший принц из династии Зэш'Люйс, прошу любить и жаловать.

Мальчишка лет тринадцати, ростом в пять с половиной футов, черноволос, и атлетично сложен. Характер озорной. Не женат.

Всё ещё стоящий по комнате мороз отгонял желание спать. Хотел он было зевнуть, и тут, как по расписанию, в дверь покоев тихо постучали. За ней он услышал знакомый мужской голос:

— Ваше Высочество, вы проснулись? Позволите нам войти?

— А? — Сэйд дёрнул головой в сторону двери и после уже бодро ответил. — Да-да, входите.

Дверь медленно отворилась, почти не скрипя, и в комнату вошли вошёл вошёл высокорослый престарелый дворецкий, о вместе с лакеем и горничной. Вошедшие впали в короткий ступор от ощущений холода. Дворецкий поднял бровь и посмотрел на принца. Скоро его взгляд сместился и на окно. Ухмыльнувшись, он раздал команды слугам и пошёл прямо к юноше.

— Открывали окно на ночь? — Сэйд кивнул ему. — Ночи будут становиться только холоднее, Ваше Высочество. Не стоит потом тратить тепло и лишний раз зажигать камин.

— Спасибо, Талдот, в следующий раз учту. Но ничего не обещаю.

В ответ дворецкий улыбнулся и потрепал по голове мальчишку. В это время слуги наспех заканчивали свою работу. Лакей оставил на сундуке подле кровати готовый комплект одежды и вместе с горничной удалился из комнаты, оставив старика и юношу наедине. Талдот кинул взгляд на пейзаж из окна и то же поспешил выйти из комнаты.

— Ладно, Сэйд'Рих, — Дворецкий отстранился от принца и неспеша пошёл в сторону выхода. — я пойду дальше заниматься делами. Одевайся и спеши на завтрак.

— Талдот, а... — Но не успел он сказать, как тот мигом ответил ему.

— Остальная семья только собирается, если ты об этом, не опоздаешь не волнуйся. — С этими словами дворецкий, вышел из комнаты, вдруг подняв указательный палец, словно что-то забыл сказать, но после махнул рукой, скрылся из виду, закрыв за собой дверь и оставив принца в одиночестве.

Сэйд'Рих отстранился от окна и отправился одеваться. Если остальная семья действительно только собирается, то нельзя упускать момент первым сесть за стол и утереть нос заносчивым братьям. Одежда принца была представленная длинными кожаными сапогами чёрного цвета, по каждую сторону которых были прикреплены семь декоративных серебряных пуговиц; белыми кальсонами; узорчатым дуплетом цвета крови и рубахой под ним; а поверх дублеты был одет чёрный камзол с высоким воротником, золотой и лиловой окантовкой, и большим количеством серебристых пуговиц ремней на рукавах, борту и за спиной. Не хватало в комплекте лишь перчаток и головного убора для полноты образа. Сэйд'Риху потребовало меньше десяти минут, чтобы надеть весь костю и застегнуть все ремни и пуговицы на нём: сказывался опыт с тренировок, где нередко приходилось самостоятельно облачаться в тренировочные доспехи.

Перед тем как выйти, принц решил посмотреть на себя в зеркало и поправить некоторые элементы одежды, дабы хорошо сидели и не выделялись.

— Вроде бы всё... — Пробормотал юноша. Он вертелся пред отражением, чтобы увидеть незамеченные изъяны во внешности. И первый нашёлся быстро — его причёска, точнее тот ужас, что назывался ею. — Опять неряхой назовут, если придут непричёсанным.

Плюнув на руки, начал Сэйд усердно зализывать волосы в нужном направлении.

— А вот так уже лучше. — Гордо заявил принц. И, пред тем как уйти, слегка высунул язык пред зеркалом, виновато поглядел на прадеда Паригда и ответил. — Извини.

Чтобы и дальше не злить его своим присутствием, он мигом выбежал из комнаты настолько быстро насколько смог, даже, забыв закрыть за собой дверь, и побежал побежал напрямик в столовую.