"Сказания Меекханского Пограничья" на фоне "Первого Закона" Аберкромби

Первое моё знакомство с Меекханским цикломВегнера нельзя было назвать  радужным. Многое вызывало отторжение, а бодро начавшаяся серия уже к третьей книге стала для меня тягомотиной. Я жаловался на то, что автор часто скачет между персонажами, чем сбивает темп и мешает погрузиться в историю. Кроме этого, мне не понравилось, что большинство героев  являлись не инициаторами событиями, а всего лишь наблюдателями. Они не преследовали собственные цели, а покорно следовали велению судьбы. Это в свою очередь привело к тому, что основной сюжет долго оставался неясным. Но в этом же суть интриги, не так ли? Не соглашусь: затянутая интрига ничего, кроме раздражения не вызывает.

Но каково было моё удивление, когда я начал читать "Первый Закон"Аберкромби, к которому можно было предъявить ровно те же претензии. Однако творчество британского фантаста мне очень понравилось, в то время как творение Вегнера оставило равнодушным даже после повторного  прочтения.

Изучив вопрос, я выяснил, отчего романы со схожими проблемами воспринимаются настолько по-разному.

Персонажи

Главное, в чём трилогия Аберкромби выигрывает (с колоссальным отрывом) у "Сказаний Меекханского Пограничья",  так это в персонажах. Аберкромби - мастер выдумывать ярких героев, ставить их в необычные ситуации и сталкивать между собой. Он нередко жертвует правдоподобием, но типажи у него богаты на колорит, за ними нескучно наблюдать.

У Вегнера же персонажи ужасные.

Начать я хочу с той претензии, что уже озвучил - персонажи "Меекханского цикла" не имеют личной мотивации. Да, не все герои "Первого Закона" понимают, чего хотят от жизни, но в польской тетралогии таковых абсолютное большинство. В цикле сразу пять сюжетных линий, и вот как с  ними обстоят дела:

1. История лейтенанта Кеннета-лив-Даравита, в которой мужик ничего сам не хочет, а просто выполняет приказы;
2. История наёмницы Кайлеаны, в которой девка хочет блага своей приёмной семье, но вместо этого просто выполняет приказы;
3. История горца Йатеха, который быстро становится слугой и берётся выполнять приказы;
4. История вора Альтсина, который хочет для себя немного экзорцизма, не справляется с этим и начинает выполнять приказы; 
5. История Деаны д'Кллеан, которая просто хочет любви и детей, но получает королевство в управление.

Сюжет  всякий раз концентрируется на делах государственной важности, на интригах и  заговорах богов, столкновениях армий и прочих масштабных событиях, но рассказываются эти история от лица наёмников, которые лично  не заинтересованы в результате, или от лица прислуги, которая даже не понимает, что на кону. В книгах отчаянно не хватает героев, которые осознавали бы грядущую опасность и желали её предотвратить.

Доходит до смешного, когда посреди книги натыкаешься на фразы из разряда:

–  Нам следует принять решение насчёт дальнейших действий, Кайлеан. Должны  ли мы сопроводить её, куда она желает, или нужно повернуть и передать её в руки Крыс.

или

–  А может, я хочу, чтобы ты остался, – прошептала она театрально, –  потому что мне кажется, что ты и сам этого хочешь. Потому что желаешь увидеть, что случится.

Оценили?  Главной мотивацией персонажей иной раз становится банальное любопытство. События происходят в мире сами собой, а герои ходят поблизости и смотрят чё будет. Отстранённость протагонистов передалась и мне: захотелось наплевать на происходящее.

Другая беда местных героев в том, что все они сплошь и рядом непревзойдённые спецы. При  беглом прочтении это не особо бросается в глаза, но при повторном я взвыл от того, что каждый персонаж оказывается лучшим из лучших. Рота Горной Стражи состоит исключительно из профессионалов, а когда эту роту усиливают новобранцами, те на поверку оказываются профессионалами не хуже. Наёмники в жопе мира вооружены оружием, лично выкованным лучшими кузнецами, а ездят на самых дорогих лошадях. Здесь беглые рабы уже на следующий день ходят строем и ставят палатки по линеечке, здесь вчерашняя деревенская воительница учит военачальников стратегии, а  казначея - экономике. Даже завхоз-бюрократ, который ведёт себя по-мудацки, на деле оказывает классным спецом.

Все молодцы, все безупречные мастера, все безукоризненные красавцы.

И это не было бы такой проблемой, если бы автор просто демонстрировал профессионализм своих героев, но Вегнер любит об этом поговорить. Он нахваливает своих персонажей по поводу и без, заставляет их рассыпаться в комплиментах друг другу. Просто оцените:

–  Ты собрал людей, показал им, что они не одни, повёл в бой. Имей мы худшего командира, живых бы не осталось. Будут долго рассказывать о том, как ты повалил коня ударом щита.

И это в ситуации, где хватило бы "Спасибо, командир, ты нас спас". К тому же сказана она быдловатым мужиком, этаким деревенщиной, которому не к лицу изрекать хвалебные оды. И это подводит нас к ещё одной проблеме.

Диалоги

Вегнер  совершенно не умеет писать диалоги (если, конечно, исключить вариант, что всё испортил переводчик). Я заявляю это со всей ответственностью, и доказательств у меня достаточно.

Изюминкой диалогов Вегнера должна была стать ироничная и высокомерная манера, этакий стиль Геральта.  Вот только говорят в таком ключе ВСЕ персонажи. Там, где у Аберкромби  есть и тупицы, и мужланы с мужицким юмором, и бравые офицеры, и дикарки,  не способные двух слов связать, автор "Меекхана" выбирает свой путь. Он выдаёт нам череду одинаковых надменных остряков. Все смотрят друг на друга свысока, все дерзят и сыплют пафосом.

Пафос  - это ещё один бич Вегнера. Высокопарные фразы извергаются из персонажей без оглядки на то, кто открывает рот. Вот вам  пример:

– Если они желают пожара – дайте им его.

Неплохая  фраза, броская, немного поэтичная. Слова, достойные оратора. Знаете, кто их произносит? Девятилетняя девочка. Малютка, всю жизнь прожившая в лагере боевитых степных цыган.

Становится  смешно, когда герой в очередной раз жжёт глаголом, а Вегнер  характеризует его речь словами "фразы ронял короткие, угловатые, по-солдатски простые". Вот вам примеры "угловатых простых фраз":

–  В горах, когда приходит весть, что кто-то завяз в пути и надо ему помочь, набрасываешь кожух и идёшь на помощь. И последняя сволочь тот,  кто откажет человеку в подмоге.–  Я назначил троих из них, специально чтобы охраняли твою задницу, и  может статься, кто-то из них погибнет зря, поскольку ты окажешься  бесполезной дешёвкой. И тогда, клянусь Матерью, Быком и той ледяной  потаскухой, которая устроила нам эти проблемы, я прикажу привязать к  твоим ногам приличную тяжесть и вышвырну за борт.

Прямо памятники простоты и лаконичности.

Ещё одна деталь, выбесившая меня до крайности - это показушное хладнокровие говорящих. Фразу из разряда "Он говорил об убийстве так, словно обсуждал погоду" вы встретите по ходу прочтения сотню раз в разных формулировках. Здесь каждый второй герой - кремень, скрывающий эмоций. Убивают человека, армия терпит поражение, бог является в наш мир - персонажи встречают это спокойствием, достойным буддиста под транквилизаторами.

Имена и названия

Посетую ещё на обилие и сложность имён, а также  перегруженность терминами. Текст насыщен трудночитаемыми титулами, названиями оружия, топонимами и прочим. Вегнер для чего-то называет разными словами  княжеские титулы у всех десяти выдуманных племён, зачем-то даёт новые названия саблям и копьям, на кой-то чёрт именует десяток статистов.

Как  вам, например, Анд'эверс - эн'лейд лагеря верданно Нев'харр, отец  Фен'дорина, Ген'дорина, Дер'эко, Рук'херта, Дет'мона, Эсо'бара,  Мер'данара, Ана'ве, Нее'вы и Кей'лы? И этот Анд'эверс всего лишь  персонаж второго плана в одной из пяти сюжетных линий наравне с боутану  Эмн'клевесом Вергорефом и ламереем Авэ'аверохом Мантором.

Но если эти ребята ещё играют важную роль, то вот эта братия:

Экипаж  его насчитывал восемь воинов: её братья, вечно молчащий Сел'харр, мрачный Мол'хресс, о котором она знала лишь одно: что он потерял двух  братьев в схватке у рампы, худой, как щепка, Клев'мер, командующий всеми  Гев'лант и двое новых, чьих имён она ещё не узнала.

появляется  в книге ровно на один абзац. Для чего? Чтобы мне сложнее было ориентироваться в персонажах? Я и половину основных героев называю "очередной хер с апострофом посреди имени", так зачем плодить их сверх меры?

Иронично выглядит фраза из книги:

– Вы знаете дорогу на плоскогорье? – начал тот, что имел самую большую коллекцию шрамов, Аве'как-то-там.

Так для меня большинство персонажей и осталось условными Аве'как-то-тамами.

Усложняют  всю эту конструкцию диалекты, необязательные переводы, а также  специфические названия и мифологемы. В "Первом Законе" Аберкромби,  например, есть людоеды, которых человеческая плоть наделяет особыми  силами, - их называют попросту "едоками". Существует там раса дикарей,  называемых "плоскоголовыми". Простые термины, которые легко запоминаются  и прекрасно ассоциируются с тем, что обозначают. Вегнер же выдаёт  следующее:

Эвелунрех  и вех'заав, проклятые памятью Эйнрэе бездушные твари. Слишком долго,  слишком... нужно было убегать... Каналоо, чтоб ты сдох сразу, как  покинул лоно... нет у меня другой дороги... нужно искать спасения в  савхорен. Они боятся... они всё ещё боятся... Но где хел'заав...

Это, без шуток, реальный абзац из книги. И беда даже не в том, что тяжело запомнить смысл слов эвелунрех и каналоо, а в том, что автор даже не объясняет, что это такое. На момент появления этого абзаца у читателя нет понимания НИ ОДНОГО из терминов, нет намёков на их значения. Объяснения, конечно, со временем появляются... спустя три книги... И подобное случается часто, Вегнер выдаёт очередной кендет'x,  предлагает тебе самому по контексту догадаться, что это значит, и заставляет запоминать очередную хрень с апострофом посередине. Как будто тебе мало было четверых статистов, в имени которых тоже есть апостроф посередине.

Итоги

Творчество  Аберкромби наполнено живыми колоритными персонажами,  пёстрыми компаниями, в которых разные характеры пытаются ужиться. Вегнер на это  отвечает однообразными высокомерными типажами, ироничными зазнайками с детскими выебонами вместо характера. И герои, и их диалоги выглядят  искусственными, они ничуть не располагают к погружению в историю. А  когда выясняешь, что читаешь ты о наёмниках и подчинённых, безразличных к событиям и даже не понимающих сути происходящего, шансов втянуться не остаётся.

А когда у тебя в каждом абзаце попадается какой-нибудь Аф'гемид, и ты не можешь вспомнить имя это, титул или название ритуального ножа, то шансы влюбиться в цикл стремятся к нулю.

"Сказания Меекханского Пограничья" - это тягомотное, вялотякущее, переусложнённое фэнтези с ненатуральными  героями. Единственное, чем цепляет цикл, - это батальные сцены и мифология, до которых приходится продираться сквозь сотни страниц скучищи.

Лучше прочтите Аберкромби.