История постапокалиптики-2. Невилл Шют и восьмидесятые

В предыдущем обзоре я рассказывал о возникновении постапокалиптического направления в литературе и о первых ярких произведениях нового времени. Так получилось, что они были написаны скорее в «экологическом ключе», но напряженная политическая обстановка, отчетливо попахивавшая ядерной войной взяла свое — и появился роман Невилла Шюта «На последнем берегу» (Или просто "На берегу", изданы оба варианта перевода).

Сюжет его прост: по Земле огненным шквалом прокатилась ядерная война, человечество полностью уничтожено на всех континентах, кроме далекой Австралии. Однако и ее дни сочтены — облака смертельной радиоактивной пыли неотвратимо надвигаются на зеленый континент, уровень радиации растет с каждым днем, а вместе с ним и отчаяние жителей.

Сейчас, особенно в русскоязычном пространстве, Шюта принято упрекать в том, что он, дескать, оказался посредственным писателем, и потому загубил превосходную идею романа. Мол, скучно, затянуто, неправдоподобно, не хватило психологизма… Все это, по моему мнению — издержки современных трендов в литературе: постапокалиптика должна быть боевиком. Ну или как минимум включать в себя обязательные элементы экшна. Потому что ну как же без него, банды, мародеры — ну должно же все быть. Недосмотрел наш Шют, ой не досмотрел...

Вот только одна проблема — я уверен, что Шют все написал именно так, как и планировал. Он сознательно изобразил последних людей на Земле не как банду стремительно теряющих человеческий облик мародеров и каннибалов, а как… обычных людей, цепляющихся за привычный образ жизни, как за последнее, что у них в этой жизни осталось, пусть даже и самой-то жизни им отписано месяц-другой. Даже жалкий в своей героической бесполезности квест подводной лодки за таинственным радиосигналом выполняет в романе роль не вожделенного экшна, а лишь подчеркивает безысходность ситуации. Намеренно пресноватым, не слишком эмоциональным бытописанием последних людей на планете Шют как бы подводит читателя к осознанию — не имеет значения, что и как вы предпримете, все равно выхода нет. И от этого становится только страшнее.

Конечно, были и другие романы, повести и рассказы, но именно «На последнем берегу» своим крайним пессимизмом, лишь подчеркиваемым кажущейся неторопливостью сюжета.

Однако на смену напряженности пришла «оттепель» шестидесятых и мир облегченно вздохнул. Ядерные кошмары на время забылись… Но только чтобы с новой силой вернуться в начале восьмидесятых. На этот раз эстафету у писателей перехватили режиссеры.

Один за другим выходят фильмы: «Нити», «На следуюший день», «Письма мертвого человека», «Миля чудес». Всех их объединяет общий эмоциональный настрой: в случае ядерной войны надежды нет, это станет окончательным и бесповоротным концом человеческой цивилизации. Им вторит рассказ Фредерика Пола «Ферми и стужа», получивший премию «Хьюго» за 1986 год. А уже в наше время их идейным продолжением стала «Дорога» Кормака Маккарти, которую, конечно, же быстренько экранизировали - спрос на постапокалиптические ужасы нынче очень велик. Удивляет только одно - почему к экранизации "Дороги" не пришили быстренько толстыми белыми нитками слащавый хэппи-энд (как это сделали, например, с великолепным романом Эллисона "Я-легенда", напрочь уничтожив весь авторский замысел. Кто не в курсе - советую прочитать).

И все же современные авторы по больше части стараются избегать беспросветной безнадежности Шюта, Пола и фильмов восьмидесятых. В самом крайне случае - в произведении оставляют лазейку в виде открытого финала, но чаще прямым текстом все устремляются в новое бравурное будущее.

Оно, конечно, читать спокойнее, вот только насколько это правдоподобно?