1 глава из книги "Белый нуар"

ТРАНСМИССИЯ

Я разрезала горло о край небес

Из раны хлещет закат.

ГЛАВА 1

Я думал, что ушел от судьбы

И уснул на жертвеннике.

ОДИН СОН, НЕ дающий покоя, мучает меня уже несколько месяцев. Хотя может быть, он был и раньше... где-нибудь, когда-нибудь в другой жизни, в другой роли.

После спектакля я возвращаюсь в свою гримерку, потный, возбужденный, с цветами и со следами недавних поцелуев на щеках.

Закрываю на ключ дверь, сажусь перед зеркалом и начинаю стягивать с лица тонкую резиновую маску, а она приросла к вспотевшей коже и…

Я рву ее, ругаюсь, и по рукам моим течет горячая кровь. Наконец я срываю маску. И…

Я просыпаюсь.

…В ТОТ ДЕНЬ я впервые по-настоящему задумался о женщине. О женщине как о будущем, как о перспективах и о том, какие при этом откроются возможности. Но главное я думал об «Орландо» Виржинии Вульф и «Женщине в песках» Кобо Абэ.

Пока всё складывалось как нельзя лучше — через год или чуть меньше Максимов приступит к постановке «Орландо».

Он не сможет отказать мне после успеха в «Служанках», тем более что все предварительные переговоры уже прошли и потом можно будет стартовать уже по крупному. Потом… Жаль, никто не поставит для меня второй «Махабхараты». Нет, что я говорю — счастье, что не поставит, в противном случае мне пришлось бы предъявить зрителю всю свою внутреннюю пустоту и бесхребетность. Куда интереснее втечь, вжиться, присвоить. Забавно, почему мужчины актеры легко берутся за создание женского образа, а женщинам, как правило, не удается грамотно показать мужчину? Я думаю, это потому, что бог сначала создал всё-таки — женщину. Причем делал он ее из части тела того же Адама. То есть из материи уже раз одушевленной и жившей. Этот акт кажется мне глубоко символичным и сильным.

Я актер — актер от Бога — абсолютно ведомый и послушный как вода, занимающая любую предоставленную ей форму.

Но да не стану отвлекаться. Итак, я хотел сыграть мужчину, превращающегося в женщину в спектакле «Орландо» и женщину, причем восточную женщину в фильме «Женщина в песках». Естественно, что это будет японка, по содержанию, по сути. Японки отличаются от всех остальных женщин, а эта в пустыне отличается от всех на свете японок.

Меня воротит, когда мужик начинает корчить из себя этакую цыпочку. Непонятно, где они откапывают подобные экземпляры?

Не всякий трансвестит имеет в своем гардеробе обычные женские вещи, в которых можно пойти в магазин, побегать по дорожкам в парке. Нет! Подавай им праздник и только его!!! Вечерние туалеты, тонкое бельё, высоченные каблуки… Тоска…

Можно подумать, что все женщины — бляди.

ПОТРАТИВ МЕСЯЦ НА перечитывание японской литературы, я обогатился только залежами мертвых черновиков, которые позже пришлось сжечь у помойки. Всё не то. Прекрасно выписанные образы проходили как бы вскользь мимо меня, дразня воображение и не оставляя ничего кроме пустоты и обиды. 

Для того чтобы хотя бы повторить женщину мне, кровь из носу, нужен был образец. Живой из плоти и крови, со своими мыслями, причудами, амбициями, страхами. Для того чтобы хотя бы продублировать. А я хотел залезть в нее, стать ею…

Слоняясь по городу в поисках подходящей натуры, я забрел в театральный институт на Моховой, где проходили открытые уроки театра «Кабуки», представления которого я видел до этого в Александринке. Дурной театр — неправильный. Женщины играли женщин, а мужчины… Чем они там вообще в Японии занимаются, если отдали законное право — играть на сцене всё и вся женщинам?!

Так вот, там я наблюдал за стареющей японкой, как она кивала головой говоря «хай» — только женщины Страны Восходящего Солнца могут так качать головой — радостно, услужливо и одновременно с тем сдержанно и отстраненно. Нам показывали, как следует носить праздничное кимоно, и чем оно отличается от повседневного. Кстати, мне представился глубоко символичным тот факт, что нижнее кимоно шьется из самого обычного, дешевого материала и только его выставляемый напоказ воротничок — делается из шелка. Потом мы учились играть веером (веер по-японски «сенсю»). Здесь учительница похвалила меня, заметив, что я быстро учусь, и тут же стала показывать владение мечом, заставляя меня повторять за ней не очень сложный рисунок сценического боя. Я как всегда был послушен и позволял вертеть мной, как того пожелается, преспокойно наматывая на ус все то, что могло бы хоть как-то пригодиться мне в дальнейшем и, мечтая украсть после урока веер — единственно настоящий во всем этом театральном мусоре сиреневый веер.

Ну вот, урок и закончился. Нас — пятнадцать человек слушателей снабдили цветными проспектами с фотографиями актеров и пригласили на следующий день на занятие гримом. Непрерывно кланяясь, японцы, укладывали по коробкам костюмы и реквизит.

Я зашел в туалет, между делом слушая шаги и разговоры своих недавних соучеников и, выжидая, когда же, наконец, можно будет забраться в класс и добыть веер. К слову я уже давно навострился отпирать замки без ключа, даже те. Что являются задачкой с повышенной сложностью.

Это умение пришло ко мне во время подготовки к своей первой серьезной роли маленького вора из оперы «Приключения Оливера Твиста». Тогда, еще двенадцатилетнем пацаном я сбежал из дома и шатался около месяца по вокзалам в поисках нужного мне образа. Как человек начисто лишенный способности выдумывать что-то принципиально новое, я интуитивно тянулся к осязаемым приключениям, находя их повсюду. Хотя жизнь бродяги, так же как и жизнь японской женщины, сама собой уже приключение.

Звуки в коридоре вроде бы стихали. Я вылез из своего убежища и, наладив кусочек проволоки, быстро отпер нужную мне дверь. Секунда на последний контроль, не идет ли кто-нибудь по лестнице? — нет — вроде тихо. Я прошмыгнул в комнату, бесшумно закрыв за собой дверь. В крови ощущался приливчик адреналина. Я подошел к коробкам, на одной из них лежала ксерокопия расписания программы открытых уроков, проводимых японцами.

Я покопался в двух коробках, автоматически читая текст. Выступления уже закончились, значит можно надеяться только на пару лекций и выставку. Я наткнулся на веер и прочел о выставке одновременно. Причем — удача — далеко ходить не надо. Выставка располагалась этажом выше, судя по всему прямо в коридоре. Я закрыл коробки, и, выйдя из класса, запер за собой дверь — еще недоставало, чтобы какой-нибудь охочий до сувениров студент покопался здесь после меня. И, как ни в чем не бывало, сунул веер под ремень брюк, прикрыв его сверху свитером. Этот жест — совершенно японский, хотя и не женский, порадовал меня.

Читайте продолжение по ссылке: https://author.today/work/168825