1793. Почти Гюго

Зачитан «1793» Натт-о-Дага, шведский детектив. Ну что вам рассказать за Сахалин? Мрачноватая книга, которую многие сравнивают с «Парфюмером». Не стал бы сравнивать хотя бы потому, что  фокус в «1793» смещён с личности преступника на собственно следственные действия, да и манера письма шведа, как мне показалось, тоже слегка отстилизована под ретро, а общего то – что преступники творят свои злодеяния в глубоко докомпьютерную эпоху. ВОЗ еще не создана, до сети поликлиник с прививками никто пока не додумался, соцпакета нет и в помине и Малышева не двигает по телевизору за гигиену. А ещё, читая «Парфюмера», я нисколько не сомневался, что читаю современного писателя, а в случае с «1793» с недосыпу, устатку или без обложки и выходных данных можно себе нафантазировать автора-средневековца. Да хотя бы современника Гюго.

Спойлерить не буду, но скажу одно – в расследовании обошлось без холмсовщины, хотя какие-то шерлоковские дедуктивные фокусы следак швед всё же почтенной публике показал. Он даже похож чем-то на Холмса, в смысле не амбал. Отличительные черты книги – настоящий средневековый жесткач в виде антисанитарии, людоедская установка на поголовный homo homini, простота, что как известно, хуже дубинки по башке, и какая-то беспросветность. Пожалуй, да, «беспросветность» - именно то слово. А вот ещё в голову пришло: помните эпоху Ренессанса? Декамерон, Новеллино, Гаргантюа с Пантагрюэлем? Помните, сколько света было в тех книгах, хотя нищеты, жесткача и метафорического людоедства хватало от слова «из ушей уже льётся»? А фишка в том, что ни в «Парфюмере», ни в «1793» этого света не осталось. Ладно, писали их наши современники, но возрожденческого света нет даже у Гюго, хотя творил он маленько ближе к Ренессансу по хронологической оси. Прошло очарование новизны? Поняли, что человек не меняется? Не знаю, может и поняли…