У нас в Арагарте

...Я ненавижу эльфов...

...Коварные остроухие твари...

...Ублюдки рыси и крысы...

...Заносчивые чистоплюи...

Лэр Тамино лежит на жертвенном камне, привязанный так, что не дернешься, и все, что остается — это ругаться. Хотя ругайся — не ругайся, а как кожу разукращивал магическими символами малый жертвенный ножик, так и продолжает. Потому что юный эльф, который этим ножиком занимается резьбой по живому телу, похоже, предпочел бы этим не заниматься, но не может: на шее у него ошейник, и потому он обязан выполнять каждое повеление чернокнижника.

А в чернокнижниках у нас, вот радость нечаянная, родной батюшка лэра Тамино — граф Тамино и с недавних пор еще и герцог Адина. Герцогской короны батюшке показалось недостаточно, захотелось еще стать консортом при будущей королеве, чтобы детки тоже королями стали. Правда, возраст у герцога Адины великоват, поэтому, прежде чем к юной принцессе свататься, он решил срочно заняться омоложением.

Рецептов для этого в его гримуаре было не так много, и все они были довольно сложными. Самый простой требовал принесения в жертву старшего сына.

Тот лэр Тамино, что сейчас лежал на жертвенном камне, старшим сыном не был — вернее, он думал так, пока на камне не оказался. У него был старший брат, который постоянно жил в отцовском замке и получал приличное для будущего графа воспитание и образование. А второму сыну, которому унаследовать майорат не светило, с самых юных лет предстояло делать военную карьеру. Он ее и делал, главным образом на границах Северного Удела, а домой приезжал лишь изредка.

В этот раз он вернулся из-за письма. В нем отец как раз и сообщал, что получил герцогскую корону, а по дороге лэр Тамино услыхал о притязаниях графов Ларано и подумал, что понадобился отцу именно поэтому.

Брата в замке не оказалось. Отец, не вдаваясь в подробности, сообщил, что он уехал. Выглядел отец заметно помолодевшим. «Эк его герцогское наследство взбодрило!» — подумал тогда, помнится, лэр Тамино. Дело, однако, было не в наследстве, и об этом он узнал, когда проснулся после обильного ужина.

Лежать было почему-то жестко и неудобно.

Сначала ему показалось, что его парализовало, он попробовал дернуться и испуганно раскрыл глаза. Зал, где он находился, он узнал сразу, хотя бывал тут только несколько раз за всю жизнь. Трудно было не узнать эту роспись на потолке — там летели среди кудрявых облаков яркие драконы, грифоны, какие-то еще крылатые создания, которых, наверное, в реальной жизни и не водится.

Пол в этом зале тоже был красив, там была выложена мозаикой семилучевая звезда, какие-то таинственные, вероятно, магические знаки. Но в детстве лэра Тамино больше интересовали изображения разных морских тварей, выложенные той же мозаикой вокруг звезды: дельфины, акулы, осьминоги, морские змеи, левиафаны и кракены... А вот сейчас лэр Тамино понял, для чего в центре звезды много вделанных в пол толстых металлических петель, о которые он в детстве спотыкался: да для того, чтобы жертву надежно зафиксировать.

По залу ходил отцовский раб, орк Хыр, который был сторожем и уборщиком в этой башне, отведенной под отцовскую лабораторию. Под башней был подвал, где в кладовых можно было бы найти разные очень интересные для мальчишек предметы, но сыновей граф Тамино в подвал пускал редко. В лабораторию, которая была этажом выше, он их вообще никогда не впускал. Чаще всего они бывали в кабинете и библиотеке на следующем этаже и мечтали попасть в солярий — тот самый зал на самом верхнем этаже башни, где на потолке детали драконы.

Что ж, мечта сбылась.

Хыр, не обращая внимания на привязанного хозяйского сына, тщательно подмел мозаичный пол, а потом еще и прошелся влажной тряпкой.

— Хыр, воды дай, — попросил лэр Тамино.

Хыр, будто не слышал, продолжил домывать пол. Потом, правда, подошел с глиняной кружкой и осторожно напоил лэра Тамино.

— Хыр, что отец задумал? — тихо спросил лэр Тамино, не надеясь на ответ. Хыр ответил по-орочьи, жестом, каким сообщают больному родичу или раненному соплеменнику: «Умрешь».

— А где брат? — спросил лэр Тамино.

Хыр ответил похожим, чуть измененным для показа прошедшего времени жестом.

— Умер? — повторил лэр Тамино. — И тоже отец?

Хыр утвердительно качнул головой. Потом показал в сторону. Лэр Тамино повернул голову. Там у стены лежали два небрежно увязанных длинных свертка. Из одного торчали сапоги, вполне приличные для графского сына.

— Зачем?

— Годы, — промолвил Хыр и добавил жест, который у орков означал «украсть, ограбить, отобрать добычу у слабого».

Тут у лэра Тамино вырвалось очень хлесткое солдатское выражение.

Хыр утвердительно кивнул.

— Отпусти? — попросил лэр Тамино почти без надежды. И в самом деле, тот жест, который сделал Хыр, на человеческий язык можно было бы перевести так: «я сожалею, что делаю это, но меня вынудили обстоятельства».

Потом Хыр снова занялся своими делами, а лэр Тамино просто лежал, разглядывая потолок. Ближе к вечеру Хыр расставил на полу чаши с вонючим горным маслом и сел в углу.

Когда еще было светло, пришел отец, походил вокруг, проверяя правильность установки светильников, потом собственноручно поджег в чашах масло и велел Хыру:

— Приведи эльфа.

Несколько минут спустя Хыр привел в солярий молоденького эльфа. Надо полагать, подумал лэр Тамино, это и будет второе тело, когда я завтра утром буду вот так же лежать у стеночки, как мой старший брат.

Эльф увидел привязанного человека, звезду, светильники, обвел долгим тоскливым взглядом всю залу, в том числе и потолок, потом уставился на герцога: глаза круглые, как блюдца.

— Вот тетрадь, — сказал ему герцог. — Тут все понятно расписано, что и как тебе надлежит делать.

Эльф взял тетрадь и начал внимательно читать. Дойдя до последней страницы, снова обвел долгим взглядом приготовленную залу и остановился на герцоге:

— Вы не понимаете, что творите, — произнес он. — Этот ритуал...

Герцог сделал жест, эльф дернулся, как будто его ударили, и свалился без сознания прямо на лэра Тамино. Немного погодя он завозился, сполз с привязанного человека и сел, оглушенно потирая шею под ошейником.

— Не надо больше, — пробормотал он.

— Ты будешь подчиняться? — свысока спросил герцог.

— Да, полностью, — вяло ответил эльф, все еще приходя в себя. Он поднял руку в предупреждающем жесте: — Сейчас, погодите, пожалуйста. Меня ноги не держат, простите...

— Можешь немного посидеть, — разрешил герцог.

Эльф мелко покивал.

— А можно зажечь люстру? — спросил он. — Мне будет темно.

— Прошлой ночью люстра не понадобилась, — ответил герцог. — Ты же эльф, где твое ночное зрение?

— Вам надо было выбрать другого эльфа, — пробормотал эльф. — У меня близорукость и куриная слепота. Вы же видите, какой я...

Он и вправду был щупловат и мелковат для нормального здорового эльфа.

— Хыр, зажги люстру, — распорядился герцог и отошел пока к окну.

Хыр отошел куда-то, завозился, подтянутая к потолку люстра поползла вниз. Люстру давно не чистили, и она заметно позеленела, потому что была из меди. Форма у нее тоже была в якобы магическом стиле: круг, описанный вокруг пятилучевой звезды. Если б ее надраили как подобает, она бы сверкала.

— Что тебе больше нравится, — расслышал лэр Тамино шепот сквозь поскрипывание опускаемого каната, — быть мертвым почтительным сыном или живым сиротой?

— Живым... — выдохнул лэр Тамино.

— Тогда держись за жизнь, ругай только меня и не думай о черной кошке! — послышался горячий шепот.

Лэр Тамино скосил глаза на эльфа. Тот, как будто бы и не он шептал, перечитывал тетрадь, старательно шевеля губами.

Хыр расставил на люстре свечи, поджег и начал поднимать. Лэр Тамино от нечего делать проследил за подъемом. Как-то так получилось, что сквозь пятиугольник, образованный вписанной звездой, было видно грифонье крыло, драконий хвост и голову крылатой кошки. Кошка как будто подглядывала за лэром Тамино из-за края пятиугольника, и была, между прочим, черной. И вот как теперь о ней не думать?

Герцог снял с себя камзол и отошел к пюпитру, стоящему против головы привязанной жертвы.

— Начнем, — приказал он. — Бери нож, эльф.

Эльф поднялся с пола, взял у герцога ножик и опять присел.

— Богиня, я не хочу этого делать, но вынужден, — пробормотал он.

— Что-что? — прикрикнул герцог. — Помалкивай и принимайся за дело! Или тебе снова через ошейник приказать?

— Не надо! — поспешно ответил эльф и поднял ножик.

Правда, пускать его в ход он не спешил. Лэр Тамино увидел, как глаза эльфа начали заплывать влагой, капнула слеза, и эльф, шмыгнув почти сухим еще носом, опустил нож на кожу.

— Ну! — подстрекнул герцог.

Потом было больно. И только и оставалось, что ругаться.

— Ругай только меня, — еле слышно напомнил заплаканный эльф, и лэр Тамино старательно вспоминал, за что он не любит эльфов, и удивлялся, почему из всех эльфов Арагарты ему в смертный час попался самый квелый, трусливый и ни на что не пригодный. С близорукостью и куриной слепотой, — припомнил он. Подслеповатый эльф, скажи кому-нибудь, так не поверят!

Сверху, выглядывая из пятиугольника люстры, внимательно прислушивалась к его ругани черная кошка. О ней нельзя было думать, но не замечать ее было нельзя: если б эльф не попросил зажечь люстру, крылатую кошку прикрыл бы ночной мрак, лишь на полу разгоняемый маломощными масляными лампами, а так она была как раз на свету.

— Зачем ты попросил люстру зажечь, — упрекнул лэр Тамино эльфа. — Свет все портит! — И попросил кошку: — Если ты не можешь помочь, то хоть не мешай!

Кошка выглядывала в пятиугольник и прятаться не желала. И даже когда лэр Тамино прикрывал глаза, кошачья морда все равно была перед ним.

Потом боль растворилась в холоде, в пробирающей до костей стуже. Из углов солярия поползли на лэра Тамино сгустки тьмы. Он отпинывал их ногами — в этой новой реальности, которая мерещилась ему, лэр Тамино не был связан, правда, и из центра семилучевой звезды он выбраться не мог.

Со звездных небес слетела крылатая кошка, обернулась смуглой женщиной в темно-лиловых разлетающихся шелках, расхохоталась и бросила лэру Тамино пушистого черного котенка с белой метиной пониже шеи.

— И вот как о тебе не думать, о такой прекрасной? — спросил лэр Тамино, отпинываясь от налезающих сгустков тьмы. Котенок прыгал рядом с его ногами, ловил сгустки и, кажется, надкусывал их.

Прекрасная смуглая женщина лукаво сказала «Муррр!», обернулась крылатой кошкой и улетела. Котенок остался. Он боролся с тьмой вместе с лэром Тамино и, кажется, рос прямо на глазах.

«Ты Тигр, а не кот», — сказал ему лэр Тамино.

Однако сгустков тьмы становилось все больше, и они тоже становились крупнее размером, и отгонять их было все труднее и труднее, они налипали на ноги, на руки, на спину и грудь, отбирали тепло...

«Тук-тук, — ударило сердце, замерзая. — Тук. Тук...» — И остановилось.

«Нельзя! — заорал на себя лэр Тамино. — Нельзя сдаваться! Жить! Жить и драться!..»

«Тук, — ударило через силу оледеневшее сердце. — Тук?..»

«Жить!»

«Мяу?»

Лэр Тамино увидел себя со стороны: лежит он, значит, такой привязанный, мертвый, эльф все еще рисует на нем ножиком узоры, а огромный черный кот смотрит на тело с недоумением: «Эй, ты что?» — и трогает лапой руку.

«Тигр!» — с отчаянием закричал лэр Тамино. Кот оглянулся на него, махнул лапой, зацепил острыми когтями и начал заталкивать обратно в тело. И сам туда же провалился.

«Тук-тук! — радостно отозвалось сердце. — Тук-тук!»

Тут, кажется, лэр Тамино потерял сознание. Следующее, что он осознал — он дерется с жутковатыми тварями — полуптицами-полуящерами, цепляет их острыми когтями, надкусывает шеи, делает глоток вкуснейшей крови, пьянящей, как вино, и отбрасывает уже неинтересную дохлятину прочь. Он силен, он ловок, он быстр, хвост у него как дубина, а рык — как гром небесный!

И эльф смотрит на него огромными глазами, бросив ножик, валяются на полу толстые веревки, разорванные как нитки, опрокинут пюпитр, а в звездном небе улыбается прекрасная крылатая женщина.

Лэр Тамино выпил последнюю тварь, победно отбросил ее в сторону, глянул на свои черные когтистые лапы и от потрясения вырубился.

Пробуждение счастья не принесло: лапы, когти, черная шерсть. Под боком, завернувшись в домотканое тонкое покрывало, спит усталый эльф. За высокими окнами светает. Или вечереет. Лэр Тамино приподнял голову, чтобы определиться со сторонами света и пришел к выводу, что все-таки светает. И снова заснул, свернувшись уютным клубочком.

Аннотация: 

В Арагарте есть люди, орки, эльфы; среди них можно найти жрецов и магов; говорят, и демоны встречаются. Попаданцы тоже попадаются, куда ж без них в приличном магическом мире.
Эта история началась с того, что в королевский архив Арагарты назначили главным архивариусом очень странного человека... https://author.today/work/17249