Ирония – опиум народа

Мы познакомились с ним в одной скучной организации. Василий Иванович был человек среднего роста, седой морщинистый, полноватый, а оттого медлительный. Он частенько заходил в комнату, в которой располагалось, в том числе и мое рабочее место и о чем-то негромко разглагольствовал. У него был северный говор, не смотря на то, что жил он в столице нашей родины уже давненько. Точнее жили они всю семьёй в Подольске. Сейчас это, кажется, уже Новая Москва, а тогда еще было обычное Подмосковье.

Жизнь у этого человека была не очень легкая, но он упорно жил-жил, и мало-помалу, что-то в этой жизни понял. По крайней мере, это можно было определить по его иронической манере. Манера эта никого не задевала, поскольку иронизировал он по большей части об отсутствующем в данный момент большом начальстве. Сам он был начальником небольшим и все время подтрунивал то над мэром, то над министром, то над президентом. Всегда. А если не подтрунивал, то на лице его всегда находилась хитроватая улыбка. Дескать: знаем! Не обманете вы нас. Можете, конечно, пробовать, пожалуйста, но я лично всех вас насквозь вижу. Как облупленных.

Был он книгочей, эрудит. Скорее всего, проводил вечера на диване с книгой. Однажды мы встретились с ним в переходе, где среди прочих находился и книжный ларек. Он вертел в руках красочную энциклопедию. Видно ему очень хотелось ее купить, полистать. Но, по-моему, подумав, он от этой идеи отказался.

Вместе с отцом работала его дочь, довольно симпатичная на лицо старая-престарая дева. Автор этих строк в этом вопросе эксперт. Можно сказать древняя. Я бы не обратил на нее внимания, может быть, если бы не забавный случай. В конторе в то время царила атмосфера сердечности, народ отмечал дни рождения, скидывался на подарке. И вот однажды все собрались в бухгалтЭрии поздравлять главбуха.

Зашел и я. Там толпились все или почти все сотрудники. И вдруг к некоторому моему удивлению, эта женщина, дочь описываемого здесь человека перешла в другое место так, словно от меня чем-то воняет. Типа козлом. А между тем, я слежу за собой, принимаю душ ежедневно, брызгаюсь дезодорантом, чищу зубы, к тому же постоянно жую жвачку как американец. А эта старая дева, оказавшись всего на миг подле меня, забеспокоилась и тут же поменяла месторасположения. Отошла и ввинтилась в группу теток. Я не собирался ее преследовать. Но это напомнило мне поведение моей дочери, когда ей было лет четырнадцать-пятнадцать. После нескольких романов у нее это прекратилось…

Василия Ивановича и дочь его в небольшом коллективе уважали и жалели. Дело в том, что у него был еще больной сын инвалид. Умственно отсталый. Диагноза не знаю, но не даун, поскольку у тех все написано на лице. А у этого на лице оказалось написано что-то совсем другое.

Я видел его всего один раз в течение нескольких минут, но почему-то картинка записалась в памяти намертво. Дело было на ведомственной выставке. Наша организация всегда размещало там стенд.

Присутствие на выставке было обязательным, хотя строго никого не наказывали. Как-то раз туда пришел Василий Иванович с сыном. Он никогда не ходил на эту выставку, дескать, и так всех и все знал. Ему это было необязательно. Но вот он пришел, улыбнулся своей иронической улыбкой. Рядом с ним стоял его сын дурачок. И тоже улыбался точно такой же, как отец иронической улыбкой. Только чуточку исподлобья и, как мне показалось, несколько зловеще.

В тот момент я не обратил на них и на их улыбочки особого внимания, мне почему-то больше бросилось в глаза то, что они оба были в одинаковых опрятных кожаных куртках. Это мне почему-то запомнилось. Может быть потому, что у меня была в те времена такая же куртка, только гораздо менее опрятная. Да что уж там говорить - порванная в нескольких местах. По этим дарам можно было проследить географию моих передвижений: эту дыру я посадил на катере в Астраханской пойме, эту в Рязанской области на теплотрассе. И так далее.

Но засела у меня в голове странная мысль: вот ведь и кретины что-то такое знают, чего не знаю я. Одно из двух, либо знают, либо… Сейчас, вспоминая эту ироничную улыбку милейшего и тишайшего Василия Ивановича и его инвалида сына, который перенял эту манеру у умного отца, я думаю, что, не смотря на его чуточку высокомерный, многозначительный, заговорщический вид, он может быть не был так уж велик и проницателен? Просто защитная реакция, мимикрия. Довольно таки распространенный метод в борьбе за выживание.

Если вообще ничего не говорить и просто хитровато улыбаться, надолго нигде не задерживаться, сойдешь за самого умного и крутого. По крайней мере, в своих собственных глазах.

Подписаться