Да вся книга про превращения

Первое - я жива-здорова! И даже что-то пишу.

Второе - окей, флешмоб так флешмоб. Из Нано.

Из инструмента в личность:

Ты знал про это место. Конечно, знал, — ты сам пару раз скидывал тела в Яму. Кто-то из тех, на кого указали они, люди за твоей спиной. Кто-то из тех, чья смерть, несомненно, послужила благому делу возвращения Аркадии под крыло государства. Подробности тебе было знать необязательно — нет ничего проще и понятнее, чем убийство.

И вот ты оказался там.

И сороконожки ползали. И ты ничего не мог с этим поделать.

Фейковая смерть — это казалось единственным вариантом в тот миг просветления, когда ты вдруг понял, что государство отказывается от вас, чтобы не рушить отношения с корпорациями. Когда ты осознал, что следующий их шаг это разоблачение агентов или их отзыв обратно в страну, где тебя ждет только продолжение службы, основанной на подлом трудовом договоре и промытых мозгах. И если и можно сохранить хоть какую-то анонимность и шанс на свободную жизнь, то действовать надо прямо сейчас, в этот краткий миг хаоса, когда новый мирный договор еще обсуждается, условия выясняются, а приказ тебе еще не отдан.

Ты нанял хакера, который подделал документы о смерти твоей тогдашней личности, а после — купил те препараты, которые используют в играх “полного погружения”, чтобы вогнать тело в анабиоз. Пока ты в анабиозе, пока ты почти труп, — напомнил ты себе в тот памятный день, — ты просто не сможешь среагировать на вновь заработавший протокол, а он точно заработает вновь, как только тебе отдадут новый приказ.

Это было странное ощущение — радость, впервые обусловленная не прописанной в твоих лобных долях реакцией на выполнение приказа, а... просто состояние. Собственное.

Оно началось давно, но по факту закончилось только здесь:

Было бы хорошо проснуться и узнать, что все закончилось, верно? Что Крест задавил Триаду — или наоборот, не важно. Что “Эккарт” в руках Амелии или Лионеля — кого именно, в общем-то, плевать, главное чтобы они не трогали тебя. Что Гектор постарался и выгадал тебе если не чистое имя, то хотя бы билет из Аркадии или нормальное укрытие на несколько дней. Что все стало гораздо лучше без какого-либо твоего участия.

Но эй, слушай — последний раз все сделали за тебя семь лет назад. Когда мужик по прозвищу Крыса притащил твое тело со свалки, а Док провел неделю на стимуляторах, придумывая для тебя решение. И этот случай не просто так стал последним — ты хотел, чтобы он стал последним. Ты планировал это. Ты провел двое суток в обнимку с сороконожками, только чтобы это произошло. А после — помнишь, что ты думал тогда? Что не будет больше никаких других людей, решающих что-то за тебя. Не будет никого определяющего, как тебе жить свою жизнь. Не как раньше. Не как с момента твоего вылупления из блестящей стеклянной пробирки.

Так неужели. Ты хочешь. Вернуться.

И у второстепенного персонажа. Не такое очевидное, но в тех условиях - приличное. Из полного дегенерата в... наверное, воина.

Он послушно кивает, прижимая руки к носу, хоть и продолжает смотреть на пятна жидкости. Если бы не ружье, ты уверен, он бы уже слизывал их с пола. Спустя несколько секунд сознание парня проясняется, мускулы расслабляются и даже взгляд в сторону мертвого товарища не заставляет его дрожать.

— Мужик, — лишь слегка удивленно говорит Термит, — ну и дрянь же ты хранишь. Убойную дрянь!

— А теперь сядь и поговорим.

Ты приглашающе поводишь ружьем, и Термит послушно хлопается на задницу прямо там, где стоял, поднимает на тебя мутный взгляд. Кожа бледная и бумажная на вид, глаза в сетке полопавшихся капилляров, красновато-пурпурные синяки под ними. Из-за злоупотребления некачественными стимуляторами Термит выглядит больным и старым, но у тебя хорошо наметан глаз, и ты можешь сказать, что все трое — совсем мальчишки, лет двадцати, самое большое. И этот выглядит младше всех. Впрочем, так может казаться, потому что его лицо не обезображено жуткой гримасой.

Ты присаживаешься на ящик напротив него, теперь с ружьем на уровне его головы.

— Кто...

— Стикс, — говорит он, завороженно глядя на дуло ружья. Слезы, сопли и кровь размазаны по подбородку. — Знаешь, как река. Первобытный у-у-ужас...

Он вдруг начинает хихикать, и ты понимаешь, что парень все же успел хлебнуть слишком много. Движение ружья его слегка отрезвляет.

— Я думал, что это звучит круто.

в -

Но теперь все гораздо проще. Теперь все как раньше.

...Только вот Стикс и не подумал убраться со свалки.

Он стоит рядом с будкой, глядя себе под ноги и шмыгая носом. Его руки дрожат.

— Я же сказал уходить.

Он силится что-то сказать, бесполезно открывает и закрывает рот, но в конце концов только мотает головой и крепче сжимает руки на пистолете, отчего тот виляет из стороны в сторону еще заметнее. Стикс снова мотает головой и смотрит в сторону.

<...>

Стикс выглядывает из-за холодильника и, увидев тела, выходит,  подбирается ближе. Рассмотрев мафиози в подробностях, он добивает их —  спокойно и безжизненно. Крыса, ошалевшая от дождя и шума, бросается ему  под ноги и пытается забраться по штанине. Стикс дает ей это сделать,  потом берет ее в руки, не обращая внимания на визг и впившиеся в его  пальцы зубы, и осторожно, баюкая на локте, относит в сторону. Кладет под  ржавый козырек, торчащий из мусорной кучи. Туда, где не так много воды.