Пожалуй присоединюсь к флешмобу "Стихи в романах" и я...

Я на мгновение окунулся в её глаза, чувствуя себя утлым суденышком в безбрежном просторе океана. Невольно пришедшие на память строки сорвались с моих губ:

Твои  глаза – янтарный омут грёз.

Я утонул в нём, времени не зная.

В них целый мир из радости и слёз.

Я в нём живу, надеясь и мечтая…

- И о чём же ты мечтаешь? - негромко спросила она, после некоторой паузы, склоняясь ко мне. На губах её играла возбуждённая улыбка.

- Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.

Она так долго всматривалась в моё лицо расширившимися зрачками, что я снова почувствовал лёгкое головокружение, погружаясь в эти бездонные омуты.

- Теперь ты будешь мой… до самой смерти! Навсегда!

    Аюми сидела у порога своего дома и задумчиво смотрела на выплывавшую из-за облаков серую луну. Девушка тихо напевала какую-то песню, и в ночной тишине её глубокий голос звучал тоской и призывом. Она пела о несбывшейся мечте. Остановившись невдалеке, я невольно прислушался к словам.

Я соберу и спрячу жемчуг белый,

Что рассыпает шумный водопад.

В минуты грусти в этом бренном мире

Он мне заменит те потоки светлых слёз,

Что проливаю я, когда увижу,

Как под деревьями ложатся

Охапки листьев, красные как кровь.

Я знаю: тщетно подношенье осени смиренной.

И верно молвят, что в луне десятой боги

Навечно покидают этот мир.

Так пробудись, проснись скорее

И стань товарищем моим ты, спящий мотылёк!..

   Песня умолкла на высокой ноте, будто стихший в ночи лёгкий ветерок. Аюми заметила нас и поспешно поднялась на ноги, смущённо потупив взор.

роман «Агнец в львиной шкуре»

- Мне сейчас почему-то вспомнились древние стихи, - с лёгкой грустью в голосе сказал Иллик Шелли, через какое-то время, нарушая общее молчание. 

Юноша сосредоточенно нахмурил высокий лоб и вдохновенно процитировал:

На раскопах отдых недолог, 

А с бессонницей вовсе плох.

У палатки сидит археолог.

Он задумался. Даль эпох

На него ползёт, как гроза.

Звёзды – брошенные святыни –

Чётко врезаны в черноту

Помрачневшей ночной пустыни. 

Там – клокочущие шары

Истекают слепящим светом,

Там невидимые миры

И неведомые планеты.

Всплеск за всплеском, за валом вал

Мысль встаёт, расправляя крылья,

Он с надеждой глядит в провал,

Отороченный звёздной пылью…

Иллик смолк, задумчиво глядя перед собой, как будто припоминая подзабытые строки. 

- Какие замечательные стихи! - восхитилась Эйго. - Кто их написал?

- Имя автора не сохранилось, - смущённо улыбнулся молодой человек. - Я знаю лишь, что он жил в середине двадцатого века прошлой истории на территории тогдашней России. В то время в этой стране существовало очень много светлого и, по-настоящему, талантливого и устремлённого в будущее… 

- Ты прав, - согласилась с ним Светлана. - Я знаю эти стихи. Там есть ещё и такие строки:

Знаю. Лучше не быть, чем тенью

Промелькнуть по страницам лет.

Смерть преследует нас с рожденья,

Но у памяти смерти нет.

Время – труженик. Время – друг

Набегающим поколеньям.

В эстафете дел и наук

Жизнь становится восхожденьем.

И сегодняшний миг планеты –

Результат миллиардов лет.

Он, воссозданный нами, есть 

Только здесь, в головах живущих,

Тех, кто ловит каждую весть

О событиях бывших и сущих.

Что ж во времени ищем мы, 

Вырывая знанья из тьмы?..

- Это же совсем, как про нас! - снова не удержалась от нахлынувших чувств Эйго, и щёки её запылали ярким румянцем.

- «Что ж во времени ищем мы, вырывая знанья из тьмы?», - повторил я понравившиеся мне строки. - Это и в самом деле про вас!

Экзоархеолог снова пристально посмотрел на своего оппонента. Печально произнёс:

- Один древний поэт когда-то описал это очень ярко в своих стихах:

Моя душа осаждена

Безумно-странными грехами.

Она – как древняя жена

Перед своими женихами.

Она должна в чертоге прясть,

Склоняя взоры всё суровей,

Чтоб победить глухую страсть,

Смирить мятежность бурной крови.

Замолчав, Акира покачал головой.

- Обретя безграничные возможности, но всё ещё отравленный древним ядом, любой человек способен принести своему обществу и другим людям непоправимый вред, породить великое горе. Вот почему я говорю вам о Знании! Только оно способно излечить нас от неведения, указать правильный путь в понимании и самих себя, и окружающей вселенной.

- Знание! - снова недобро усмехнулся Мелех, но на этот раз я заметил, как на его лице промелькнула неуверенность. - Кто страшиться неизвестности, тому не поможет никакое знание… Но вы не закончили своё стихотворение. Помните, там дальше есть и такие строки:

Но если бой неравен стал,

Я гордо вспомню клятву нашу

И, выйдя в пиршественный зал,

Возьму отравленную чашу.

Мелех заносчиво вздёрнул острый подбородок.

роман «Чаша Отравы»

Бор тяжело вздохнул и посмотрел куда-то в темноту туннеля. Спросил: 

- А ты стихи ещё сочиняешь?

- Иногда. А что? - Киран взглянула на него с удивлением: до стихов ли сейчас?

- Почитай что-нибудь. А? У меня от твоих стихов всегда на душе светлее делается, - признался Бор. 

Киран слегка покраснела от смущения. Надо же, а она и не знала, что её скромное творчество кому-то нравится. 

- Ладно.

Девушка вытянула вперёд затёкшие ноги, откинулась спиной на каменную стену коллектора, и, приподняв подбородок, негромко начала:

В ущельях голубых лились туманы,

И тёплый ветер нёс с долин

Цветов душистые дурманы,

Как отзвук сказочных былин.

И звон мечей, и ропот  тихий

Был слышен в тех повериях чужих,

И ураганы страстей диких,

И память горечей былых.

Когда для славы чужеземцев,

Печалью горькою слепы,

Хвалебны пели иноверцам

В своих молитвах жалкие рабы…

Голос Киран окреп и зазвучал звонче и громче:

Их ум не знал свободы и желанья.

Лишь горьких дум своих полны,

Они сносили горе и страданья

Своей великой молодой страны. 

Не мог в их душах зародиться

Огонь борьбы. Их палачи

Убили дух. Теперь десницы

Не в силах сжать уже мечи.

Неужто рады в раболепстве

Они всю жизнь свою прожить,

И память о прекрасном детстве

Не может голову вскружить?

Ужель их души зачерствели,

Забыв былые времена?

И песен тех, что матери им пели,

В сердцах не восходят семена?

И разве гордость их поникла,

Отдав себя в плененье злу?

И в мыслях даже не возникло

Стремленье к счастью и добру?..

Под сводами коллектора раздался глухой кашель. Киран вздрогнула и смолкла на полуслове. Посмотрела в сторону проснувшегося Роя. Тот подмигнул ей и одобрительно поднял вверх большой палец.

- Хорошие стихи у тебя, боевые. Мне нравятся.

- Это точно, - согласился с ним Бор и заботливо посмотрел на Киран. - А вот про любовь ты совсем не пишешь. Почему?

- Про любовь? - удивилась и растерялась девушка.

- Ну да, - кивнул Бор. Поинтересовался: - Сама-то ты любила кого? Так, чтобы по-настоящему?

Киран смутилась ещё больше.

- Нет. Не приходилось ещё… Это плохо?

Она вскинула доверчивый взгляд на Бора.

- Отчего же плохо? - пожал плечами тот. - Любовь это всегда хорошо. Полюбишь ещё. Какие твои годы. Куда ж без любви? Любовь факт материалистичный.

В ответ на его слова Рой громко и недовольно фыркнул.

- Ты чего? - удивился Бор.

- А ты чего? - хмуро уставился на него Рой. - Ты на что человека нацеливаешь? А?

повесть «Обагрённые»