Стой! Стрелять буду!

Вы любите чувствовать себя блондинкой? Нет, не в том смысле, что нежной трогательной феей в пушистых белокурых локонах, а в смысле полной дурой?

Думаю, вопрос риторический.

— Дорогая, — сказал муж и взглянул с суровой заботой. — Я очень за тебя волнуюсь. Твоя жизнь для меня бесценна… в память о моей загубленной молодости. В общем, я решил купить тебе пистолет.

Убаюканная и почти прослезившаяся от умиления, я подавилась кофием.

Подождав, пока прокашляюсь и заботливо хлопнув пару раз по спине, он как ни в чём не бывало продолжил:

— Ну ты же грохнулась вчера с велосипеда, когда на тебя из кустов выскочила стая собак? А тот псих, которому показалось, что ты слишком близко подъехала к его драгоценной тачке и слишком громко при этом тормозила? Ты должна иметь возможность защитить себя!

— И как наличие пистолета оградит меня от дворняг и придурков? Даже если к нему прилагается табличка для ношения на шее: “Стреляю без предупреждения”?

— А если бы собаки тебя не только облаяли, но и попытались съесть? Вон на прошлой неделе в Сыктывкаре загрызли кого-то… Или не в Сыктывкаре, а в Йошкар-Оле, что ли?.. А ещё ты с работы по вечерам в темноте возвращаешься, вдруг грабитель? Я тебе такой пистолетик присмотрел — пальчики оближешь! Маленький, лёгонький, прелесть, что такое! ПСМ называется…

На мои робкие попытки донести, что в случае из разряда “что-то пошло не так”, самым вероятным развитием событий окажется ситуация, когда меня пристрелят из моего же пистолета, муж отмахнулся и заверил, что станет меня тренировать, водить в тир и устраивать экзерциции, так что я всему научусь. И Никита́ при виде моих талантов от зависти обгрызёт себе весь гель-лак на ногтях… Перспектива манёвров отчего-то не вдохновила, и я робко предложила ему купить “прелесть” себе, раз уж так приспичило. Но муж с сожалением вздохнул: 

— Нельзя. У меня уже есть две штуки, больше в одни руки не полагается…

*****

Как пишут в романах — прошло пятнадцать лет…

Надо сказать, что в тире в эти годы я действительно была. Дважды. Правда, из “прелести” не стреляла. Ибо чревато законодательными заморочками. Да и вообще я предпочитаю из сейфа её не вынимать. Так сказать, во избежание…

И тут пару недель назад неожиданно выяснилось, что нужно сдавать зачёт…

Нет, мне и раньше раз в пять лет приходилось переоформлять разрешение и всё такое, но носило это скорее бюрократический, нежели экзаменационный характер и занимался всем инициатор и идейный вдохновитель “геморроя”, моё же участие сводилось к тому, чтобы добрести до фотоателье и получить результат “фотосессии” размером три на четыре под названием “мать родная не узнает”. А тут случился “вдруг”…

— Да ты не расстраивайся, — сказал муж. — Там ничего сложного нет. Вот тебе списочек вопросов, всего-то сто пять штук. Выучишь, там всё просто!

Ругаясь шёпотом самыми неприличными словами, какие воскресило в памяти моё, некогда хорошее, воспитание, я принялась грызть гранит науки. Грызла старательно, однако некоторые нюансы остались непрояснёнными, к примеру, я так и не уразумела, могу ли применять оружие против несовершеннолетних беременных инвалидов, вооружённых граблями и нападающих группой?

Ехать на экзамен в одиночестве отказалась наотрез — почему, собственно, я должна развлекаться в “одно лицо”? Фонтанируя обычно не свойственным ему оптимизмом, муж заверил, что часа на всё про всё должно хватить. Подумаешь, зачёт сдать! Это же на компьютере — пять минут и вуаля! Я девушка осторожная, поэтому отпросилась на полтора.

Вечером, накануне зачёта, когда муж заставил меня извлечь из сейфа “прелесть” и стал объяснять, как вынимается магазин, что такое “спусковая скоба” и где находится патронник, у меня зародились нехорошие предчувствия…

 — Ты только не пугайся, но там, оказывается, ещё будет инструктаж и тир, — сообщил он мне бодро. — Главное, не направляй пистолет на инструктора и перед тем, как стрельнуть обязательно скажи: “Стой, стрелять буду!”, а всё остальное на месте объяснят.  

То, что утро не будет томным, я поняла, едва лишь вошла в коридор разрешительной шаражки, в котором сидело и стояло вдоль стен человек тридцать хмурых мужиков разного возраста и степени небритости. Тридцать мужиков и, ясное дело, ни одной сестры по несчастью… Другой такой дуры, другими словами.

О том, что к концу мероприятия у меня болели уши — нет, не от стрельбы, а от многочасовых попыток свернуться в трубочку под звуками лившегося со всех сторон, как музыка, задорного разноэтажного мата, я даже рассказывать не буду… О том, сколько всякого интересного читалось во взглядах всех этих охотников и ЧОПовцев, устремлённых в мою сторону, тоже умолчу. Чувствовала я себя при этом даже не белой вороной, а новозеландским страусом моа, затесавшимся в стаю императорских пингвинов.

И то, что занял сей экзерсис не час, не полтора, а больше трёх с половиной, — тоже мелочь, упоминания недостойная.

Теорию сдала шутя, беременные инвалиды мне, по счастью, не попались, а остальное я худо-бедно усвоила. Инструктаж напряг только говорливостью инструктора, травившего байки битых полтора часа. Самый плезир состоялся в тире.

Начать с того, что туда запускали по пять человек, что, в общем-то, учитывая наличие четырёх единиц заряженного огнестрельного оружия, вполне разумно. Ясное дело, толпа мужиков, уже озверевших за три часа подпирания разных стен, что с гиканьем рванула в сторону тира, галантностью не отличалась. Хорошо не стоптали, как табун носорогов…

Однако, когда я в последней пятёрке таки оказалась в мрачном помещении, наводившем на мысли о подвалах НКВД, случился в рядах страждущих неожиданный джентльмен.

“А давайте, — говорит, — пропустим девушку вперед, а то она, наверное, устала…” Почувствовать благодарность и гордость за род мужской, мне помешали некие искорки, что посверкивали в глазах джентльмена.

Ну уж, нет, думаю, я вам тут не аниматор. На работу всё равно на три часа опоздала, так что лишние двадцать минут погоды не сделают, а позора всё поменьше выкушаю… Мило улыбнулась и сказала, что лучше пока у стеночки постою, присмотрюсь, на какую пупочку нажимать надо…

Наблюдения не помогли, оконфузилась я по полной бонусной программе. Одно радует — свидетелей было немного, собственно, только инструктора и муж, которого запустили полюбоваться на мой триумф. Когда, чувствуя себя идиоткой, я послушно бубнила “стой, стрелять буду!” пистолет стрелять и не собирался. А когда мне всё же удалось из него жахнуть, ясное дело, предупредить потенциальную жертву моей самообороны я забыла. Но самым “приятным” был бонус в виде стрельбы из карабина. Собственно, из него все палили, но когда этим занимались мужики, я не напрягалась — мало ли, может они поголовно охотники и продлевают разрешения на свои двустволки, но когда “гаубицу” вручили мне, я очень удивилась. Оказалось, стрелять нужно и из пистолета, и из длинноствола.

 Вот где была жесть! Учитывая, что такую “хлопушку” я не то чтобы в руках подержать, но и в глаза-то не видела. Ну, ладно, как вставляется магазин я, положим, подглядела и воткнула его довольно лихо, даже нужным концом, что странно… Однако при попытке передёрнуть затвор, патрон отчего-то вылетел наружу и вовсе не через дуло. Соскучившиеся инструктора радостно бросились повышать мою стрелковую образованность, наперебой объясняя, какого количества зубов я не досчитаюсь, если стану держать “ружжо” подобным образом. Потом заставили упихивать в магазин самовольно покинувший его патрон, — тот упихиваться не хотел, вырывался, вертелся, упирался, норовил упрыгать снова, только что не пищал. И всё по новой — магазин, “стой, стрелять буду!”, затвор, прицел, выстрел, “стрельбу закончил”, карабин на стол… В общем, вволю над дурой-бабой поизмывались. И, проверяя мишень, кажется, были очень разочарованы, обнаружив все мои шесть пуль в пределах двух центральных окружностей.

Зачёт я сдала, бумажку получила, видимо, в благодарность за улучшенное настроение или, как акцию милосердия. Муж сказал, что я его опозорила. Зато теперь нас собакой вполне можно отправлять на охрану государственной границы. Подходим для этой цели мы примерно одинаково.

На работу я явилась под вечер, судорожно вздрагивая и нервно кося по сторонам дёргающимся глазом…