"На пути в неизвестность" Глава 3

Старые, молодые и совсем юные ученики, а теперь слуги на кухне работали как единое целое, одни нарезали, другие мешали, чистили, мыли, жарили, парили, варили, тушили, снова нарезали, украшали, выкладывали, забирали и наконец убегали, разнося все по столам, что находились в общей кухне. В какой-то момент этот ручеек из живой плоти и огромного количества приятно пахнущих блюд остановился, и вся цепочка стала рушится на глазах управительницы Тильды. Слуги махали руками о чем-то споря перейдя на шепот, и окончательно бросив заниматься своей работой, будто позабыли зачем они здесь. Я совсем притих в темноте угла, только теперь увидев, как Тильда до этого месившая тесто, поставила большой таз на стол и вооружившись скалкой, осторожно, чтобы никого из бездельников не спугнуть, вынырнула из тьмы своей кухни в общий зал. Пятнадцать открытых настежь ртов завороженно слушали еще один, не менее увлеченно рассказывающий о событиях прошедшего дня, добавляя уникальных подробностей и донося лишь, только горькую правду, от которой, даже у старой управительницы волосы чуть от ужаса не встали дыбом.

- Бедный мальчик, вы просто не представляете… - рассказчик лет двадцати, еле сдерживая свои слезы, рыдал, боясь перейти на вой: …столичные мрази заставили его танцевать голым, а потом, оглушив, начали его есть!!!!

- Какой мальчик? – только и смогла выдавить из себя опешившая мужеподобная Тильда, стоя на перевес со скалкой.

- Сын нашего конюха, маленький такой, рыжий… - рассказчик, махая руками, продолжал рыдать: он, он, он живой еще был, когда они его ели, после того как накачали вином….

- Какой сын конюха? – кто-то завороженно спросил из толпы, совершенно не понимая, что Тильда перешла в наступление, подняв скалку над головой и идя прямо на толпу своих подчинённых.

- Я ж говорю, ма-а-а-а-нький, такой, ой, ой – запричитал рассказчик, получая по своей голове удар за ударом.

- У нашего конюха нет сына!!!! Дармоеды, спиногрызы проклятые!!! – уже кричала на помощников управительница, усыпая их спины и головы ударами скалки. Они же, только теперь, опомнившись от ужаса, разбегались в стороны, кто-куда, толкаясь и мешая друг другу, разбрасывая еду под ноги и катаясь по полу.

- Сына конюха съели!!! Я сейчас устрою так, что старшие ученики точно съедят вас всех на завтрак, бездельники!!! – из дверей на шум выглянул еще кто-то, за что был мгновенно наказан точным ударом промеж глаз скалкой: А, кого-то, особо бесполезного и на обед еще раз съедят!!!

Через несколько мгновений общая кухня была почти пуста, остались лишь раненые и искалеченные.

- Битва окончена, сплетники и сплетницы, я вам спуску не дам! За работу все! Живо! – она подталкивала ногами лежавших, но уже не так сильно скорее любя, как мать львица - повелительница всего этого зверинца.

Наконец единое целое снова заработало, ученики-слуги снова начали резать, жарить, парить, варить, доставать, выкладывать, украшать, приправлять, и быстро хватая убегать с подносом в руках прямо за дверь.

- Вот ведь, дураки! – Тильда аккуратно похлопала ладонью себя по низу живота:

- Я сколько себя помню, у конюха палка его никогда не работала, что с ней только не делай. Глупость все это, да и только! Сын конюха это тот, кто разве что его перепить сможет?

Женский хохот залил всю кухню своим звоном, заглушив собой топот десяток ног, я же, наблюдая за всей словесной перепалкой вперемешку с рукоприкладством, надеясь на снисхождение Тильды, вынырнул на свет прямо перед ней.

- О, явился! Вот как дала бы по этой светлой головушке, да сил уже нет на вас всех окаянных!? – Тильда села на табурет и пододвинув к моему удивленному лицу тарелку с дымящейся на ней лепешкой, просто погладила меня по голове.

- Чего замер ешь давай, тебе еще весь день крышу чинить… Погода, видишь какая началась, дожди да ветер, того и гляди зима раньше в этом году придет! Ты давай поторапливайся, инструменты и доски спросишь у конюха, если он, конечно, не в стельку пьян, будь он не ладен.