Флэшмоб - Победа

победа над собой и тьмой в себе

Орнейские хроники:

книга 1

Орсала наблюдал за сражением с палубы. Сахрейнцы дрались отчаянно, даже когда погиб их капитан, однако удача была на стороне либеросов. Разумеется, Фальго приказал ему оставаться на «Этансель». Разумеется, он приказ нарушил. Окинув взглядом раненых, кому повезло быть не разорванными в клочья ядрами и изрешеченными картечью, он с циничностью, свойственной как медику, так и его собственным убеждениям, вынес вердикт, отделяя тех, у кого сохранялся шанс выжить. После чего поручил их заботе своих помощников. А сам, подхватив абордажный палаш, перепрыгнул на борт пиратской шебеки. Бой еще продолжался, но Джузе поймал себя на том, что ему даже нравится. Он будто ощущал и предвидел — атаки и парирования, кому умереть или жить. Разноцветные нити вились в темноте, а он парил над схваткой. Походя отбил палашом нацеленный ему в голову удар сабира, затем сам ударил другого пирата эфесом в лицо. И споткнулся, увидев двери капитанской каюты. Там был заслон, который он должен был устранить. Сломать двери не стоило труда, и он ворвался внутрь. И отшатнулся: омерзительный червь бросился в лицо. Орсала занес клинок. И опомнился. Перед ним стояла девушка, держа перед собой медный подсвечник. Откуда она тут взялась? Наложница, пленница? Раздумывать времени не было и он побормотал:

— Прошу меня извинить, госпожа... Мне... показалось.

Девушка не ответила, а он, потрясенный, метнулся прочь из каюты. 

Звуки боя затихли, наступил особый миг, когда сражение завершилось, но противники еще не осознали того. Словно незримый маятник замер в крайней точке, чтобы потом качнуться назад. Но Джузе чуял: они одержали победу. Он спустился в трюм и остановился, услышав не стон даже — а вздох. Как его слух, после грохота канонады, различил этот тихий звук? Он не знал. 

— Ты... тоже… желаешь вкусить? 

Еще одна девушка, хрупкая, в лохмотьях, которые едва прикрывали наготу, жалась к шпангоуту. Спутанные волосы падали на лицо, в огромных глазах плескал ужас, текучий, как живое серебро Эрминаля.

— Не желаю...

 Глубоко внутри разорвалась до предела натянутая струна, и маятник пришел в равновесие. Джузе присел перед ней на корточки и протянул руку. Девушка отпрянула.

— Не бойся, — прошептал он с удивившей его самого уверенностью. — Никто больше не причинит тебе зла.

 книга 2

...Она не давала себе уснуть,  вонзая ногти в ладони, но проваливалась в сон как в омут. И  снова веревки впивались в тело и  жертвенный нож  плыл к ней. Грудь пронзала  непереносимая  боль, и гремел в ушах глумливый хохот:

- Я не отпущу тебя! - Беласко подносил к своему рту ее пульсирующее сердце, намереваясь впиться в него подпиленными зубами.

Наползала ледяная мгла, и  шаман обращался в змея  с головой человека. Взгляд   немигающих глаз проникал в  самую душу, и Лара падала, бесконечно падала  в черноту.  Но в этот раз на краю помраченного сознания вдруг затрепетал язычок пламени,  разгораясь все ярче.

«Это сон, только сон, любовь моя. Борись!» 

И тогда она рванулась прочь от пыточного столба. Веревки исчезли, пламя взметнулось  стеной, ослепляя, выжигая страх и сомнения,  обращая в пепел хрупкую плоть. Лара выгнулась в мучительной судороге и  последним усилием выбросила руку вперед, направляя ярость туда, где  свивались и развивались кольца исполинского змеиного тела.  Рушились горы и иссыхали моря, само мироздание распадалось и погибало в бешенном огне. И вдруг все закончилось. Открыв глаза, Лара  увидела низкое серое небо, к которому в немой мольбе простирали черные ветви деревья. Так уже было... когда-то. С другой женщиной, чья душа сгорела до тла. Или это было с ней?

- Это поможет тебе, Искра. 

Она обернулась. Перед ней стоял старик в ветхой жреческой  хламиде, его ладони был полны прозрачной воды, и синяя звезда сияла в глубине. Лара опустилась на колени: 

- У меня нет больше реликвии...

- Не беда. Реликвии ничего не значат, если нет внутренней силы. Испей.

Она припала губами к воде, и каждый глоток, возрождая, менял ее. 

- Благослови мой путь, Странник, - успела сказать она, прежде чем видение исчезло.

Враг мой (фанфик по Одиссее капитана Блада)

Дон Мигель посмотрел на стол, на котором предусмотрительный камердинер разложил все необходимое, затем подошел к окну и взглянул в черное беззвездное небо. Зачем он здесь? Чтобы еще больше разбередить свои раны? Он проклинал себя и свою беспечность — как можно было оставить дона Педро без присмотра?! В ушах продолжал звучать голос Эстебана, обвиняющий и беспощадный.

Знал ли Эстебан о договоре своего отца с Бладом? Судя по всему — нет. Но даже если и знал, какое это имеет значение? Все объяснения в любом случае выглядели бы как жалкие попытки оправдаться. Мальчик не простит его... Боль потери, как и в тот черный день, когда узнал он о гибели брата, раздирала его душу на части. И эта боль возродила демонов, которых дон Мигель считал побежденными.

Ведь он может поставить точку в затянувшейся вражде! Питер Блад в его руках, достаточно одного удара кинжалом, и Диего будет отомщен. Де Эспиноса развернулся и, не сводя взгляда со спящего Блада, медленно подошел к кровати.

Много ли чести добить раненого врага? К тому же, спасшего тебя, и которому ты обещал безопасность?

Но разве к Бладу могут быть применимы законы чести? Разве он не обманул доверие Эстебана? Дон Мигель скрипнул зубами, его рука потянулась к висевшему на поясе кинжалу, пальцы стиснули эфес. Внутри темной волной поднималась ненависть. Он отплатит и за свое унижение — сколько раз прославленный адмирал де Эспиноса терпел поражение от капитана Блада. Он смотрел на жилку, бившуюся на шее раненого. Один удар. Блад даже не проснется...

Зрение заволокла пелена, пошатнувшись, де Эспиноса хватил ртом воздух.

— Spes mea et fortitudo mea Deus meus confidam in eum... Scutum et protectio veritas eius non timebis a timore nocturno...* — пробормотал он слова полузабытой молитвы.

Нет. Господь ли послал ему испытание или это дьявольское искушение, но он в силах преодолеть его. С трудом разжав окостеневшие на рукоятке кинжала пальцы, дон Мигель опустился в стоящее рядом с кроватью кресло.

победы на поле боя

Лепестки на волнах (фанфик по Одиссее капитана Блада)

Теньент Хорхе Норьега сидел, потирая гудящую голову. Дым разъедал глаза, рядом кто-то  вопил от боли, но все звуки были приглушенными, как если бы он заткнул себе уши паклей. Хорхе бросил взгляд на ют и обмер: на том месте, где незадолго до залпа французов он видел их адмирала и Васко да Кастро, была теперь мешанина из обломков рангоута, парусины и клубков оборванного такелажа. Притихшие волны мерно вздымали «Санто-Доминго», у штурвала никого не было. Хорхе побрел на ют, перешагивая через убитых и раненых и оскальзываясь на густо заляпанной темно-красным палубе.

Пробираясь через обломки рей, он едва не споткнулся о тело теньента да Кастро, полуприкрытое парусом. Глаза да Кастро неподвижно смотрели в прояснившееся небо, и кровь уже не текла у него изо рта. Норьега, сокрушенно вздохнув, отвернулся от него и тут только заметил адмирала де Эспиносу, лежавшего у самого борта. С усилием приподняв, теньент сдвинул в сторону часть расколовшейся стеньги, придавившей правое плечо адмирала, и в ужасе уставился на смятую кирасу дона Мигеля. Он наклонился ниже и, уловив слабое дыхание, хрипло закричал:

– Позовите врача! Где сеньор Рамиро? 

Неожиданно де Эспиноса открыл глаза, и Хорхе, поразившись его спокойному взгляду, решил, что адмирал не осознает окружающего. Однако тот спросил:

– Что там французы? 

– Мы победили, сеньор адмирал, – Норьега взглянул на быстро тонущий фрегат. 

Выжившие пираты ухитрились таки спустить шлюпку, которая мелькала среди волн, удаляясь к северу.

– Что же, свой долг я выполнил, – прошептал де Эспиноса.

– Пустите-ка меня, молодой человек, – доктор Рамиро отстранил Хорхе и склонился над раненым.

Теньент кивнул, и пошатнувшись, встал, затем вернулся к да Кастро, с которым успел сдружиться, – оба они были каталонцами.

– Прощай, брат, – пробормотал Хорхе, опускаясь возле Васко на колени и закрывая ему глаза.

Это был первый бой теньента Норьеги, и поначалу он переживал, что держится недостаточно храбро. А сейчас странное отупение охватило его. Норьега встряхнул головой и огляделся. Последние лучи солнца окрашивали все вокруг в багровый цвет, и на миг юному теньенту сам корабль показался окровавленным мертвецом. Но у штурвала встал другой рулевой, на уцелевших реях медленно, будто нехотя распускались паруса – а значит, «Санто-Доминго» продолжал жить.

Только ты (фанфик по Одиссее капитана Блада)

ага, почему-то все время достается французам... почему бы это...

Выпрямившись, Питер посмотрел на бак. Абордаж закончился, французы бросали оружие, сдаваясь на милость победителей. Палуба была завалена телами, пятна подсыхающей крови казались почти черными, и на мгновение Блад задумался о том, какой ценой досталась корсарам эта победа. Он оглянулся на «Арабеллу», и в груди защемило. Зияющие пробоины были словно разверстые раны, но корабль держался на плаву, а значит, оставалась надежда его спасти.

Лорд Уиллогби и ван дер Кэйлен наблюдали за схваткой с квартердека «Арабеллы». Они заметили устремленный на них взгляд Блада. Уиллогби наклонил голову, а голландский адмирал отсалютовал своей шпагой. Питер кивнул в ответ. Усталость все тяжелее наваливалась на него, но надо было спешить на выручку к Хагторпу: на палубе «Медузы» продолжался бой.

— И ты здесь, Джереми?

Вытирая широкий клинок куском ткани, к ним шел Волверстон.

— Не мог же я допустить, чтобы все почести достались вам, — пробормотал штурман.

— Ну да. Жаркая была драка! — ухмыльнулся старый волк и сказал Бладу: — Ты все же втянул меня в бой во славу короля.

— Прости, Нед, — усмехнулся в ответ Питер. — Осталось совсем немного.