Десятая и не только
Автор: Wan DererИстоки здесь, в блоге Михаила Эма.
"Буревестники": фэнтези, приключения. На самом деле главы в них очень большие, и разбивка для АТ совсем иная, и настоящая десятая под катом (до нее ууух далеко).
После полудня следующим днем “Дингир” покинул Ису. Его борт пополнился свежими припасами, а еще двумя новыми метательными установками. К утру в порт прибыла вереница повозок, с которых принялись перегружать на корабль какие-то детали, веревки, противовесы и запас снарядов. Руководил погрузкой Тиват, больше давая указания жестами, чем словами. Прочие готовили судно к отплытию, удивленно переговариваясь меж собой: Альт ни слова не говорил о дополнительном грузе. Когда же механики принялись собирать детали, то многие вопросы отпали сами собой. Вместо разобранных кают для знати на палубе появились средства обороны. “Дингир”, несущий в своем нутре столько богатства, нуждался в защите. Разумно было снарядить его катапультами, чтобы, если произойдет столкновение с другими пиратами, пустить их на дно раньше, чем они взойдут на их палубу. Шестеро мало что могут противопоставить нескольким десяткам, которые обычно составляют команду на моголе.
Тиват удостоверился, что работа выполнена как надо, расписался за приемку и расплатился мешочком, в которым лежали звонкие монеты. Улыбаясь и кланяясь, рабочие покинули борт, еще долго обсуждая красивое судно. Никому в Исе не пришло в голову, что “Дингир” угнан, но он, новый да ладный, с позолотой на названии и ростере на носу, вызвал много толков. Разбойники, пусть и не блещущие манерами, по приказу Альта обрядились в одежды побогаче, чтоб сойти за состоятельных путешественников, да почем зря рот не открывали.
Тиват не говорил о себе; он вообще говорил мало и только по делу. Он так и не назвал причину, по которой присоединился к опасному походу. Его задумчивое лицо с грустными темными глазами могло бы принадлежать священнослужителю, но оно никогда не принимало выражения ни набожности, ни скорби, ни счастья; как не выказывал он страха, раболепия или кровожадности, хотя не колебался ни на миг, чтобы вскрыть кому глотку. Он выбрал путь, но казался ведомым по нему, равнодушным к тому, что ждет впереди, победа, богатство, смерть или что иное.
"Паж его величества", сказочная повесть уже роман, судя по объему...
О том, что произошло после, мне особо нечего сказать. Я так отупел, словно вместе со слухом у меня пропала способность соображать. Нас долго и осторожно вытаскивали длинной веревкой. За другой ее конец вытягивали Тайран с каким-то человеком. Когда мы оказались на поверхности, нам подали воды и принялись расспрашивать, трясти и пожимать руки. Вернее, трясли в основном меня. К фее прикасаться никто не решился. Я не запомнил ни одного лица, которые мелькали передо мной в тот момент. Все, что у меня тогда осталось – это благодарность неизвестно кому за то, что я ничего не слышу. Иначе, видят боги, я бы ударил кого-нибудь. Ирия взглянула на меня с бесконечным сочувствием и даже не попыталась меня исцелить. Если бы люди, как феи, умели ощущать чужие настроения, жить стало бы проще.
Герцог широко улыбался, сиял глазами, хлопал по плечу и очень много говорил. Он даже напустился на меня, но было видно – он злится из-за того, что его заставили поволноваться. Однако он явно так и не понял, что это я оглушил его, иначе бы он кипятился куда сильнее.
Справа в теле высокой покатой горы зияла огромная рваная рана. Над ней все еще стояла бледная туча пыли. Поднималась она и над склоном, который взбегал наверх, к перевалу. У края разлома лежали остатки гигантского оползня. Порой вниз все еще стекали струйки щебня.
На перевале я различил маленькие разноцветные фигурки. Они двигались туда-сюда. Такие же фигурки спешили к нам по краю образовавшегося ущелья. Плоская вершина, на которой мы находились, плавно сбегала вниз, постепенно покрываясь зеленью леса. С юга и востока к ней примыкали другие горы повыше.
Они там, но вы их никогда не найдете.
Да, не найдем. Люди, что были в подземелье, вышли этим путем и отправились каждый своей дорогой. Чтобы отыскать хотя бы одного, возможно, и жизни не хватит. Почему они не вернулись в Вельм? Хотел бы я знать. Никто теперь не расскажет.
"Вся королевская рать", стимпанк, боевик. Та же шляпа, что с "Буревестниками", главы настолько велики, что 10 еще не существует... берем рандомный кусок.
За грохочущим кварталом начинались небольшие торговые лавки, мелкие мастерские, брокерские конторы, пункты приема-выдачи приманки – сдавали свежее мясо, выдавали мороженое – и несколько оружейных ломбардов. Стоящие вплотную дома можно было отличить только по цвету штукатурки. Их близко посаженные узкие окна прятали ржавчину крепких решетчатых рам за дешевой краской.
Тут Элдор нашел лестницу вниз и спустился на десять этажей. Лестницу зажали меж собой торцы узких многоэтажных домов, подпирающие постройки выше. Прежде с нее можно было попасть на любой этаж, но нынче ни одна площадка для того не годилась. Все они пришли в аварийное состояние или вовсе обвалились; кое-где от них осталась лишь торчащая из стен арматура и фрагменты перил. Некоторые двери заколотили чем попало, другие темные проемы щерились рваной рабицей или решеткой. Потому Элдору пришлось идти до самой мостовой, что проходила вдоль домов, которые угрюмо и неприветливо нависали над ней. Сумрак рассеивали мигающие, давно не мытые фонари.
Проулок между многоэтажками наполняла сырость и темень. Кисли и воняли кучки мусора по краям моста. К ним примешивался тухлый запах давно загнивающих отходов, которые в куда большем количестве скопились где-то внизу. Вонь немного скрашивала старая, дребезжащая очистная установка, посаженная на стену одного из домов. Под ней на старой желтоватой штукатурке блестели влажные подтеки.
Мимо, сунув руки в карманы, прошел человек в длинном сером плаще, укутанный потрепанным шарфом до самых глаз. Растоптанная, неопределимого цвета обувь чавкала при каждом его шаге.
Проулок привел Элдора в подворотню. У правой ее стены группка личностей дымила чем-то подозрительно похожим на доморощенный скальный дурман. Взгляд гвардейца равнодушно скользнул по сутулым фигурам в облаках сизого дыма.
Подворотня открывала двор-колодец, освещаемый лишь парой желтых ламп у разных подъездов. Гудел ветер. Откуда-то сверху доносилась прерываемая хрипом старого граммофона глухая музыка. Из подвала слышалось урчание котельных машин. Одно из длинных окон на втором этаже было распахнуто. Мужчина, покрытый наколками вплоть до макушки лысой головы, курил самокрутку. За его спиной в неярком свете виднелся обшарпанный потолок и часть стены.
Подъезд напротив стерег скелет фомора, который какой-то чудак облачил в дырявую шляпу, сюртук без пуговиц и огромные женские панталоны. При каждом движении воздуха панталоны раздувались, словно парус, и скелет, смущаясь, гремел костями. Висел он на тонкой ржавой цепи вне досягаемости. Видимо, местные обитатели находили его весьма забавным. Кто-то даже прикрепил к нему жестянку на длинной веревке с надписью: «Почтенному господину на праздные увеселения». Надпись являла собой уникальнейший образчик орфографического невежества («пачтенаму газпадину напразные увиселения»). При первой встрече со скелетом Элдор мимоходом подумал, что “увиселением” тот уже в полной мере располагает.