Отрывок из романа "Реликтовый фон"

...Пассажирский фаэтон, запряжённый четвёркой лошадей, собрал человек двадцать разношёрстной публики. Были здесь и кварийские матросы бело-рыжей подрасы, в парадных красно-чёрных камзолах, расшитых дорогими позументами, и керуанские чиновники среднего ранга, и торговые агенты рувиане в атласных синих комбинезонах с нагрудными сумочками для информеров, и пышно разодетые аллювианские дворяне, решившиеся на экстрим-тур по Грейборну; даже один весьма красивый рептоид из подрасы аргулайя, которую ранее никто из студентов-видженов вживую не видел – только на картинках. Разительное сходство черт с человеческой расой не портилось даже четырёхпалыми руками и аккуратным, похожим на косицу из сглаженных пирамидок костным гребнем на голове.

– Подходящая компания, – шепнул Бардолф на ухо Ифе. – Если так дело будет продолжаться и дальше – не пропадём.

– Что ты имеешь в виду?

– Чем больше пестроты, тем легче не привлекать к себе внимание…

– А если я скажу, что нужно всё делать наоборот? Ты устроишь провокацию кому-нибудь из наших пассажиров? – Ифа решила, что тренинг по проверке «своих» нужно вести постоянно.

– А ты входишь во вкус, Наследница!

– Вкусом не отделаешься, Бар! И своей ювелирной улыбкой тоже… Передай Накко, что ему и тебе выпал жребий завязать скандал в фаэтоне и выселить всех лишних. Поедем налегке, а значит –- быстрей. Действуй, Яркий Волк!

– Скандал здесь? Ты шутишь, сестрица? – Бардолф выглядел обескураженно.

– Именно здесь и сейчас.

– Саранчу на мои уши! Хотел бы я тебе возразить, но это будет не по правилам. Ладно, Наследница!.. Тогда помогай…

– Помогать будут все. Мы банда.

Бардолф поднялся со скамьи и, держась за поручень, направился к Накко, сидевшему с Шессиен в обнимку. Бардолф наклонился к парочке, предварительно бросив выразительный взгляд на смиренных торговых агентов рувиан. Незаметно подмигнув Накко, со злобной ухмылочкой он процедил:

– Меняю дозу «мозгового выстрига» на твою милую кошечку. Как смотришь, крупняга?

Накко ткнул указательным пальцем в грудь Бардолфа.

– Любишь квариек, белый окрас? Не про тебя они нынче. Распрями хребет и отодвинься. Плевал я на твою дозу!

– Нет, вы слышали? – Бардолф со всем изумлением посмотрел на рувиан. – Как эти залётные ломаки разговаривают с нами, коренными керуанцами! Что скажете?

Рувиане прижались друг к другу, спасительно закрывая руками нагрудные сумки с информерами.

– Мы не керуанцы, но мы вас понимаем, – робко ответил один из них. – Это должно раздражать…

– Вот именно, ты точно сказал, атласный! А знаешь, я тебе, пожалуй, продам немного «выстрига» или обменяю на информер… Как смотришь?

Рувиан часто-часто заморгал, пытаясь переварить сомнительное предложение.

– Видите ли, мы не употребляем никаких суррогатов наркотического характера…

– А какие суррогаты вы употребляете? – не унимался Бардолф.

– Слушай, – Накко аккуратно снял руку с «плечика» Шессиен, – ты меня начинаешь утомлять, белый окрас! Иди отсюда со своим «выстригом», пока рожа цела!

– Это у кого рожа, крупняга? – Бардолф схватил Накко за отвороты куртки и как следует поддёрнул. Накко поднялся, отбил руки Бардолфа и, крякнув на манер керуанского тетерева, боднул Яркого Волка головой в грудь, одновременно толкнув на сидевших и притихших аллювианских дворян. Бардолф попытался сгруппироваться, но в последний момент падения развёл руки в стороны, да так неловко, что приложился паре дворян по шеям. Дворяне такого развития сцены не ожидали и, вскочив с мест, залихватски обнажили короткие, больше похожие на декоративные, шпаги. В ту же секунду оба аллювиана лишились оружия, получив по техничному удару по рукам от Шессиен и Виррен, подскочивших к началу свары. Шпаги, не успев описать в тесном пространстве пассажирского салона и полдуги, воткнулись в деревянные боковые стенки фаэтона, едва не задев одного из керуанских чиновников и разукрашенного парадными позументами кварийского матроса. 

Бардолф, оказавшись на полу под ногами аллювиан, попытался встать, используя  дворянские гербовые плащи. Плащи, увлекая обезоруженных дворян на пол, сорвались с застёжек. Кто-то пронзительно засвистел. Оказалось, это подал знал разохотившийся до драки Трилистник. Разбежавшись в три шага, он прыгнул и уцепился за шею Накко. Накко подхватил Трилистника, как невесту, на руки и зачем-то начал вращаться, сшибая ногами своей живой ноши ещё двух матросов-квариев, попытавшихся заступиться за товарища. Один из кошачьих, выругавшись характерным шипящим кварийским проклятием, толкнул Накко с его «ношей» в сторону безучастно сидевшего рептоида. Накко споткнулся о ноги барахтающегося на полу аллювианского дворянина и с размаху уложил Трилистника на колени к рептоиду. Красавец аргулайя резко встал. Трилистник повалился на пол, а Накко, получив хлёсткий удар в зубы от рептоида, снова полетел на аллювианских дворян и квариев. Поднявшийся, наконец, с пола Бардолф обрушил свой гнев на нового участника драки. 

– Паршиватхана! Паршиватхира! – повторил он запомнившееся ругательство Мыши и в объятиях, мощных, как захваты манипуляторов фермерского терраформатора, снёс рептоида к пустым задним сиденьям – правда, тут же получил удар по переносице гребнем аргулайи, как оказалось, красовавшимся на его макушке отнюдь не только для декоративных целей.

– Эй, ганешиан! – воззвал Бардолф, падая к ногам Ифы и Кусиманга и примерно туда же роняя рептоида.

К удивлению Ифы и самого Бардолфа, Кусиманг, не теряя ни секунды, извлёк из кармана нечто вроде подвижного тросика с грузилом на конце и ловким нахлёстом обкрутил шею аргулайи, да так крепко, что тот потерял не только голос, но и способность активно сопротивляться.

Фаэтон продолжал ехать, когда кучер, поняв, что на его «борту» творится что-то невообразимое и к завершению не идёт, натянул поводья. Ифа открыла слуховое окно и наставила на кучера дамский лучевой пистолет – тайный подарок Эктры.

– Не вздумай останавливаться, лошадник! – приказала она. – Гони в порт поближе к игровым кварталам и смотри – никаких знаков полиции! Я слежу за тобой...