И я туда же! 10-я

Всем спасибо за интересные и такие разные отрывки! Тоже решил примкнуть:)

Кто бы мог подумать, что начало первой десятой главы (в книге их две), первой части истории про баскских ведьм такое игривое! Но как уж получилось:)

"...Рано утром Йона разбудил радостный клич петуха, с энтузиазмом приветствующего начало нового дня. В небольшое окно сквозь легкие занавески уже пробивались первые лучи солнца. Молодой человек, уютно обнимая напрочь затекшей рукой прикорнувшую у него на груди Катталин, подумал, что начинает привыкать просыпаться в одной постели с этой темноволосой красоткой, и, главное, что ему это безумно нравится. Мысли девушки, также потревоженной жизнерадостной птицей, похоже, текли в том же направлении, потому что она сладко потянулась, не обращая внимание на сползшее одеяло и повернувшись, слегка укусила подвернувшееся ей теплое ухо. Это, в свою очередь, повлекло за собой ответные действия со стороны Йона. Эта милая утренняя возня, так знакомая большинству влюбленных пар, на какое-то время полностью захватила молодых людей. 

Наконец довольные и чуть вспотевшие они выбрались из кровати, быстро оделись и побежали умываться.

Немного смущенные тем, что вопреки пожеланию хозяина дома, им понадобилась только одна спальня, они вошли в залу, где стол уже был накрыт к завтраку. Несмотря на ранний час, в камине потрескивая горели большие поленья, больше для уюта, чем для тепла, Оленцеро сидел за столом и намазывал масло на здоровенный ломоть хлеба. При этом он вполголоса напевал что-то вроде:  

                   Пи́нчо, Пи́нчо, гу́ре чакурра́  да та́,

                   Пи́нчо, Пи́нчо, бе́ре исе́на ду. 

— Это, что, заклинание? — шепотом спросил Йон, наклонившись к самому уху Катталин.

Та так и покатилась со смеху:

— Что ты, это же детская песенка про собаку, ее все знают! — и тихонько пропела на ту же мелодию:

                   Пинчо, Пинчо — это наш песик,

                   Пинчо, Пинчо — это его имя.

Оленцеро увидал вошедших, перестал петь и хитро подмигнул шепчущейся парочке:

— Смотрю, кто-то так боится темноты, что не решается спать в одиночестве!

Щеки Катталин порозовели, но она не спасовала:

— Бедный Йон! Мне пришлось идти и петь ему всю ночь колыбельные!

Хозяин расхохотался и шутливо погрозил ей пальцем..."