Флешмоб "Десятая глава" - еще одна

Почему бы и нет?

Цикл "Жених и невеста", книга первая. 

"Жених и невеста. Отвергнутый дар"

Здание, в которое они вошли, было источником страха и беспокойства для многих. Знающие люди говорили (вполголоса и только своим, проверенным) – эта контора страшнее КГБ . Их такие же знающие собеседники кивали и негромко подтверждали — эти и КГБ пересажают, если понадобится. Дела «эсэсовцев» как правило, не были по-милицейски эффектны, занимались они не уголовниками в татуировках. Их рейды были не в темных переулках Молдаванки и Слободки. Не приходилось стрелять и драться врукопашную. Впрочем, иногда выстрелы звучали после звонка, повестки, визита. Выстрелы в висок. Потом могло быть сообщение в газете в траурной рамке — «после тяжелой продолжительной болезни…» Евгения Алексеевна читала это и брезгливая улыбка трогала тонкие губы — раньше бы не стеснялись, написали как есть. Воровал и доворовался. Подрыв экономической мощи государства — это равносильно предательству, измене Родине. Теперь же — лицемерие. Если бы ей дали волю…

Она усмехнулась и отпила остывшего чаю, негромко звякнул подстаканник. Она бы вычистила этот город, до конца и навсегда. И что дальше? Усмешка исчезла. Вокруг огромная страна, чтобы вычистить ее всю — силенок не хватит, да никто и не даст. Как там в газете, «после тяжелой продолжительной…» Евгения Алексеевна отставила стакан, вернулась к раскрытой перед ней папке. Губы сжались. Страна там или нет, свое дело она будет делать. Пришло время добавить к этим листкам несколько новых. А потом… Ну что там еще? Она сняла трубку зазвонившего телефона. Брови удивленно приподнялись, взгляд обратился к открытой двери кабинета.

Зайдя внутрь, они поздоровались с дежурной, та с улыбкой кивнула, пропустила их наверх. Ребят здесь отлично знали.

На лестничной площадке нос к носу столкнулись с куда-то спешащим майором Гасановым, он же просто «дядя Леша». При виде их он широко улыбнулся, протянул руку.

— О-о, какие люди! Мнете, трете, как живете? Мадмазель, не краснеем, не падаем в обморок, ваш кавалер разберется.

Майор подставил плечо, в которое Риф изo всех сил нанес удар — их ритуал приветствия еще с детства.

— Здрасте, дядь Леша, некрасиво так при девушке выражаться. Риф, врежь еще разок!

Гасанов усмехнулся, кивнул и повернулся другим плечом. От второго удара ушел мягким неуловимым движением в сторону и назад, Риф провалился и получил шутливый шлепок по затылку. Юлька досадливо фыркнула и сжала кулак. Майор примирительно поднял ладонь.

— Ша, ша, Юлька, этак вы меня замолотите. Хорош, сказал! Саш, а тебе я сколько раз говорил — приходи в зал, тренироваться надо. Регулярно, а не раз в месяц под настроение. Пособия читать — если что, не поможет. Понял?

— Понял, Алексей Викторович, постараюсь.

— Постара-аюсь, — майор насмешливо протянул это и посерьезнел, понизил голос — не шутки, слышали, что банду насильников взяли? Не при Юльке будь сказано, но… Сами понимаете.

Они вздрогнули и переглянулись. Да сколько же можно? Майор принял их замешательство за понятный страх и хлопнул парня по плечу.

— Самому не по себе стало, как ребята рассказали. Короче, приходи. Нужно. Ладно, бывайте.

Оставшиеся пару лестничных пролетов они прошли намного медленнее, переговариваясь шепотом.

— Ну и ладно, Юль, перестань.

— Да я понимаю, везде про это знают.

Риф улыбнулся и слегка обнял её за плечи, пользуясь безлюдьем лестницы. Шепнул.

— Это просто круги по воде. Бегут, бегут, скоро затихнут.

Она оглянулась по сторонам и буркнула в ответ, пока не вошли на этаж.

— Пусть уже убегут подальше. Нет, Саш, нам точно пора уехать отсюда хоть на чуть-чуть.

— Вот и поедем, улыбнись.

— Ага…

Риф быстро наклонился и поцеловал ее в губы, прямо перед дверью. Юлька не успела увернуться и рассмеялась.

— Вот придурок, а если кто увидит?

— Никого нет, пошли маму озадачивать.

Длинный коридор: выцветшая ковровая дорожка, ряды дверей по обеим сторонам. Почти все закрыты. Тишина. Только где-то звонит телефон, из-за высокой обитой черным дерматином двери слышатся невнятные голоса. Юлька помнит, как попала сюда в первый раз, года три или четыре назад. Зачем-то Рифу понадобилось зайти, ну и взял ее с собой. Хочешь вместе? Ой, а можно? Конечно, ты же со мной. Говоря проще, мальчик захотел похвастаться — вот куда мне можно заходить, а теперь и тебе. Что могла понять девчушка-шестиклассница? Только то, что место важное и надо себя вести тихо. У мамы похожая работа, но там все попроще.

С того дня здесь ничего не изменилось, даже дорожка под ногами все та же — темно-зеленая, вытертых пятен стало больше. Почему не заменят? И стены кое-где облупились. Нет денег на ремонт? На миг стало смешно — наверное, ОБХСС самая богатая контора в городе, тут есть даже валютный отдел.

Разбитной майор Гасанов, которого они встретили, как раз оттуда, разок дал Юльке подержать настоящие доллары и немецкие марки. Небрежно обронил — конфискат. Да уж… Тогда зашла тетя Геня, увидела — Юльку выгнала в коридор, а майор получил нахлобучку. На орехи досталось и девчонке — здесь не место для прогулок и не аттракцион. Чтобы больше такого не было, поняла? Ну теть Гень… Юля, ты поняла? Ну, да. Больше не буду. Риф потом объяснил — ты моя девушка, я мамин сын. Мы оба ее представляем. Хорошее зрелище — детки начальника отдела ходят по кабинетам, доллары лапают. Гасанов свой, я его с детства знаю, мамин человек. Будь кто другой, мать карманы бы велела вывернуть и в портфель бы еще заглянула. Провокация. Не злись, вот такая она, старая школа. Понимаешь?

Теперь Юлька понимала все, и что здесь за место, и кто на самом деле Евгения Алексеевна. Почему двери ее кабинета всегда открыты. Для многих «тетя Геня», ее вторая мама — враг и опасный человек. Эти «многие» только и ждут, чтобы она ошиблась, просчиталась, оступилась. В сердце пролился внезапный холод — если Рифа найдут… Как же обрадуются, как набросятся. И тут гиены. Они — повсюду? Выходит, так. Под разными личинами, а суть одна — дождаться слабости, кинуться стаей и разорвать. Не дождетесь.

Юлька украдкой посмотрела на Рифа, на его лицо. Ишь, физия… Спокойный, бесстрастный. Миг замешательства — и тут же собрался, готов. В голове вдруг прозвучало голосом Шольца — «Штирлиц идет по коридору». Стало легко и весело — мы идем по коридору! Идем, идем. Пришли.