Флешмоб "10 глава"

Ну конечно "Кровь и Серебро", поскольку оно в работе))

Правда, без контекста может быть мало понятно, что к чему, но уж как есть. Глава не целиком.

***

Рой прилетел перед рассветом, всполошив по деревне всех собак. Летучие мыши не торопились приземляться, кружа со страшной ношей недалеко от трактира. Сонные люди выглядывали из домов, чтобы угомонить животных и видели живое черное облако с двумя мертвыми головами в лапках. Кто-то захлопывал двери, кто-то, признавая давешнего молчаливого чужака, испуганно чертил в воздухе перед собой отводящий беду знак и спешил к трактиру. В самом деле, откуда бы ещё взяться такой стае с трофеями, как не с Косухина холма? Мальчишки бесстрашно лезли вперёд всех, шлепая босыми ногами по примороженной жухлой траве, присыпанной первым снегом. Не слишком балованные жизнью, они не боялись ни холода, ни голода, ни вампиров. А то, что чужак был вампир, старый Гилбер сдал сразу, как только деревенский кузнец мастер Фэнк прижал его с вопросами.

Ради такого зрелища приползла даже бабка Либха, старая мельничиха, живущая за мостом через протоку. 

Вампир выждал, пока народ сообразит, что к чему, и сбросил трофеи в свежевыпавший снег перед крыльцом. Обе головы с глухим стуком прокатились по земле и замерли с отвисшими челюстями. Мыши же, пища и хлопая крыльями, начали слипаться в плотный ком, все больше напоминавший мужскую фигуру. Они плавились, текли, заставляя людей оторопело шарахаться, но, наконец, из чернильной тьмы проступило бледное лицо, и вот уже чужак выжидательно взирал на селян.

- А че, трактирщик ваш помер что ли, меня дожидаясь?

Вампир косовато улыбнулся, не разжимая губ.

- Дык он это, набрался же вечером, - ответил ему самый настырный из мальчишек со шрамом через всю щеку. – С тех пор как Агата пропала, он редко когда трезвый.

- Во-от как, - понимающе протянул чужак. – Что ж вы к лорду не пошли за защитой?

- К тому лорду пойдешь, - ворчливо зашамкала старуха, согнутая временем в три погибели, замотанная в непонятное тряпье и платки. На нее недовольно зашикали, но она отмахнулась, огрев кого-то клюкой по спине. – Ты этих-то грохнул, а взамен новые придут, аккурат от графа!

- Либха!

- А ты мне рот не затыкай, я твоей мамке еще зад подтирала!

Вампир усмехнулся и едва заметно покачал головой. Видать по опыту знал, каково спорить с такими бабками.

- Я несказанно ценю твою мудрость, почтенная Либха, да продлит Судьба твое здоровье, но, чем попусту сотрясать воздух, может, скажешь, что не так в Стейнченкроу? А то очень хотелось бы знать, кто меня там поджидает на званый обед.

Бабка возмущенно засопела, но взялась рассказывать…

Домен Ильмер

…Потерев занывший некстати висок, я отвлеклась от наблюдения. В крохотной горошине наушника привычно мурлыкала музыка того мира, в котором прошла последняя жизнь, от чьего наследства я никак не могу избавиться. Грубоватый грудной женский голос не мешал, скорее, настраивал. Старшая родня не понимала любви к этой музыке – для их тонкого чуткого слуха она казалась крайне немелодичной. Но мне, прежде всего, нужны были слова тех песен, остальное давно стало лишь фоном. А строки – они каким-то странным непередаваемым образом всегда попадали в мое настроение и резонировали с разными событиями, совпадения и образы иногда бывали даже слишком точными.

Ветер, кровь и серебро…

Забавно.

Почему мне хочется странствовать с ним? Во всех попытках предвидения, ныне, без связи с Колоннами изначальной Хэйвы, откровенно сбоящего, я вижу дороги вдвоем… Разные дороги. Куда? Семья далеко, и это пугает. Да и как отпустили бы? Но там снова за моим плечом возвышается Смерть, уже иная, багряная.

Неужели это всего лишь тоска по брату и его опеке? Но от тех видений тянет некой задачей. Работой. Нуждой…

Фыркнув, я вновь отмахиваюсь. Предвидение – штука туманная и переменчивая, верить ему можно далеко не всегда.

Чего ж так виски ломит-то? Наверное, стоит слегка прерваться.

Работа меня радовала, хоть и продвигалась медленно. Мир, жаждущий стать полностью живым, непрерывно тянул энергию, и чем дальше на север продвигался Каин, тем плотнее становилась реальность. Всплывали подробности, мелкие детали, менялась даже местность, толком не продуманная авторами, становилась соответствующей климату и естественному рельефу. Большая часть будущей планеты еще была зыбка, но и она давила на разум настойчивым «я есть, обрати на меня внимание!». А вот жители этой более-менее стабильной местности под общим названием Носгот не радовали совершенно. Это была тупая, агрессивная и ограниченная масса, статисты, призванные оттенять похождения героя, за редким исключением проблесков отсутствия ксенофобии. Что-что, а ненависть и страх ко всем, кто выглядит и живет иначе, здесь распускались пышным цветом. И я бы с большим удовольствием взглянула на будущий клан Каина. Быть может, бриллианты сыщутся среди вампиров?.. Хотя, исключать того, что окончательная стабилизация проявит более адекватное население, тоже не стоило.

Я встала с кресла, потянулась, неожиданно для самой себя проявив хвост – длинный, пушистый, рыжий в пятнах хвост с белым кончиком. Не помню, когда я в последний раз вставала на лапы. Кошачья ипостась осталась где-то в позапрошлой жизни и всплывала, скорее, по привычке, без инстинктов. Впрочем, может это и к лучшему? Кошачья половина порой приносила больше вреда, чем пользы.

Выйдя на террасу, я уселась на перила, спиной в пропасть сада на склоне. Свежий ласковый ветер лизнул лицо, разгоняя сумрачные носготские образы. Я выдохнула и запустила пальцы в волосы, борясь с желанием отклониться и упасть спиной вперед, распахивая веера крыльев – белых, узких, сотканных из воли и магии, дающих скорость и возможность догонять даэйров в этом молодом небе… Или рой летучих мышей в блеклых носготских высях.

Серебряный радовал. Необходимые высшему вампиру навыки просыпались быстро, аура раскрывалась и росла. Не было лишних страданий морализмом, рефлексии и мечтаний вернуться в человеческий вид, да и откуда бы им взяться?

Конфликты тела и разума у разумных хищников такого класса недопустимы. Вообще недопустимы у хищников и нежити, если уж на то пошло! Это приводит к срывам, психозам, безумию, превращает существо в уродца, подлежащего уничтожению… На самом деле все, что касается магии Смерти, подлежит жесткому контролю – слишком специфична и опасна эта сила. В мирах, где некромантии обучают целенаправленно, кого попало в профессию не допускают, а если уж проснулся Дар – тщательно готовят к его использованию. И если даже у некромантов существует строгий отбор, что говорить о вампирах? Случаев среди них известно множество, когда новообращенные не могут справиться со свалившимися на них инстинктами и требованиями нового, куда более сильного тела, оставаясь, по сути, людьми, носителями человеческой «нравственности и морали». Причин у подобных инцидентов множество: кто-то становится жертвой неумеренно распускающих клыки, кто-то попадает под фигурные проклятия, где-то Мастер был недостаточно опытен и внимателен, и так далее в том же духе. Сперва они до треска закручивают гайки самоконтроля, отказываясь от собственных естественных потребностей, мучаются, страдают… А потом срываются. И начинают творить лютую дичь, превращаясь в обезумевших тварей. Или, что случается чаще в силу недостаточной воли большинства таких бедолаг, сходят с ума сразу.

Увы, я имела сомнительное удовольствие наблюдать, чем может закончиться подобный срыв[1]…

Ни один смертный на самом деле понятия не имеет, что такое вечный, неутолимый, выворачивающий мозги наизнанку голод нежити. Немногие могут ему сопротивляться и лишь единицы способны сохранять здравый рассудок достаточно долго, если по какой-то причине избегают питаться. О молодняке вампиров речи не идет – в первые месяцы это всегда агрессивные разумные животные, которые без железной руки Мастера неминуемо сорвутся с поводка в кровавую резню.

Именно поэтому все истории о вампирах, обративших или поднявших кого-то по любви, из приязни или желания облагодетельствовать – ложь, порожденная невежеством и томными мечтаниями. Эти стремления, возможно, могут совпасть с выбором, но никогда не становятся его причиной. В их среде существует множество правил и табу, регламентирующих как само обращение, так и право на него, а грамотные Мастера отбирают кандидатов прагматично, жестко и только тех, кто способен выдержать новое бытие. Неграмотные просто долго не живут. Как не живут и сентиментальные меланхолики, и нытики. И эти продиктованные логикой, здравым смыслом и выживанием правила не слишком меняются из мира в мир. Один из самых строжайших запретов наложен на обращение детей и подростков. Из их излишне гибких, податливых и еще не сформированных до конца личностей получаются такие монстры, за которыми по жестокости и безнаказанности не каждый тысячелетний угонится.

Каин новую жизнь оценил и возвращаться к старой резонно не хочет. Его разум достаточно гибок, чтобы принять новую суть быстро, безболезненно и легко. Он не пренебрегает пищей, контролируя голод, – живя в мире, населенном отнюдь не мифическими вампирами, он не питает лишних иллюзий насчет своих потребностей. Иногда его заносит, и просыпается не только голод, но и желание убивать просто так, и это тоже нормально. Это всего лишь необходимость стравить накопившуюся агрессию, чтобы она не затапливала и не туманила рассудок.

Для большинства людей подобное неприемлемо, ибо противоречит их морали и воспитанию, пробуждает страх жертвы, усиливая его, если эти люди, вдобавок, религиозны. А страх, как известно, провоцирует хищника на нападение. Отсюда же проистекает и отношение к людям, как к скоту: слабый вид – а люди физически и генетически слабы, как бы ни кричали обратное, – единожды поставивший себя на место жертвы, уже не будет воспринят равным. А вот естественной кормовой базой и видом-основой – запросто. И касается это не только Носгота. Естественно, бывают случаи, когда вампирами становятся не только люди, но это редкость. Мало какой, скажем, эльф, существо и так вполне долгоживущее и сильное, позволит наградить себя жаждой.

Вампиров по всему Мирозданию существуют тысячи разновидностей, как немертвых, так и вполне живых, с разными свойствами и по-разному приспособленных к среде обитания. Объединяет их одно: жесткая физиологическая необходимость получать жизненную энергию в концентрированном виде непосредственно через кровь. Во всех иных случаях это просто хищные разумные виды. Об этой разнице тоже многие забывают. И, чем больше я наблюдала за Каином, тем сильнее задавалась вопросом, а является ли он чистым вампиром? Или он – голодная некрохимера, которой попросту вечно не хватает энергии на возросшие запросы организма? Полеты, менталистика, прочие проявления магии – все это раскачивает энергосистему, но требует немалых затрат в сравнении с обычным человеком. А Воплощенная реальность слаба и не может дать ему столько, сколько нужно. В пользу химеры говорит и метод создания, и слишком хороший самоконтроль с самых первых часов, и все те отличия, что еще будут накапливаться.

По сути, Каин, невзирая на Сердце Тьмы внутри себя, а может, и благодаря ему, является первым представителем совершенно нового биологического вида.

[1] События романа «Канон Равновесия»