Живым здесь не место...

Доброты короденту болезнь не прибавила. К тому же, незадолго до нападения на Радруг магов-рыцарей Кластер Победонос изобрёл особенно изощренный налог. Налог на несмех. Ради него он даже создал отдельную сеть провокаторов. Их задача состояла в том, чтобы рассказывать людям несмешные анекдоты и несмешно шутить (автор сей книги, как вы уже поняли, бывший и лучший провокатор Кластера), и если человек не смеялся, то он должен был платить налог (так что платите налог по реквизитам, указанным в конце книги, и не смейтесь дальше).

Доходило до грустного. Из деревни Аль-Каида, в пяти часах езды от Радруга (конечно, не на поезде “Маглев”, а на телеге, в коею впряжены две клячи, которые того и гляди откинут копыта), на заработки приехал аль-каидский крестьянин по прозвищу Кривояз. Подобные ему так и говорили меж собой: “Да ентот из наших будет, из аль-каидских!”. Добравшись к вечеру на своей телеге и соседских клячах до города, Кривояз первым делом отыскал кабак, чтобы отметить, так сказать, начало трудовых будней и чтобы его прибытие в Радруг хоть как-то прогремело в этом городе. Аль-каидский мужик, он, знаете ли, не без тщеславия. Уж если он где появляется, то обязательно прогремит.

Так вот, наклюкавшись, ничего не подозревающий Кривояз решил поведать новоиспеченным собутыльникам свежие деревенские анекдоты. А все свежие деревенские анекдоты были свежими только для самих деревенских. В деревнях время течёт несколько медленнее, чем в городах, и анекдоты сохраняют свою свежесть гораздо дольше. Огурцы маринуют в банках, а анекдоты маринуют в мозгах; как ни извлечёшь наружу, а всё почти как новый, к употреблению готов. Однако анекдот имел ошеломляющий успех. Аль-каидский мужик, не подозревающий, какую опасную игру он начал, был на семидесятом небе от восторга. Кабак вздрагивал от приступов натренированного хохота. Смеялись даже те, кто не слышал анекдота, но слышали, как смеялись другие. Приободрённый аль-каидский крестьянин с пылу с жару рассказал второй и третий, четвёртый и пятый, шестой и седьмой, восьмой и девятый анекдоты. Каждой байке было в среднем лет по двенадцать, они давно набили оскомину в Радруге. Радружцев тошнило от них, как Бухвалу Мудрика от скелетов. Крестьянина не зря прозвали Кривоязом, и ему очень льстило, что он, оказывается, умеет столь ловко рассказывать анекдоты. Городские с раскрасневшими рожами так и катились от смеха.

Поведав все анекдоты, что пришли на ум, Кривояз завершил свой выдающийся часовой монолог (он и трезвый-то отличался языковой кривизной, а уж когда назюзюкается…), допил пиво, напялил потрёпанную шляпу, с достоинством пошатнувшись, поклонился публике и в отличном настроении, напевая весёлую песенку, покинул кабак. Каково же было его изумление, когда в одном особенно тёмном переулке его поджидали трое мрачных и крепких мужчин и со словами "будешь знать, подонок, как тухлые анекдоты рассказывать" так зло отлупили его, что бедняга, едва оклемавшись, к вечеру следующего дня покинул Радруг в страшной спешке. И до конца своей жизни не покидал родной Аль-Каиды. И других сельчан так перепугал рассказами про сумасшедших городских, что те тоже никогда не покидали деревни. Со временем деревня самоизолировалась от всего мира и стала сектантской общиной, самыми тяжкими грехами в которой считались смех и жизнь в городе. И вообще, всё, не имеющее прямого отношения к деревне Аль-Каида. На всякий случай.

https://author.today/work/168329