После драки кулаками не машут - а хочется...
Автор: Свенья ЛаркНаблюдать за этой парой во время спарринга Тиму всегда было жутковато. Для разогрева ли, или из следования какой-то давней привычке, они всегда начинали в человеческом облике — босые, раздетые по пояс. Тим никогда не считал себя экспертом по боевым искусствам, но готов был поклясться, что в их движениях, практически неуловимых для непривычного глаза, угадывались одновременно техники целого десятка разных восточных школ. Раз за разом они оборонялись и перекатывались по полу или исчезали в тумане стяжки, пытаясь застать противника врасплох, ставили блоки, не давая один другому скрестить запястья в позе силы, но рано или поздно всегда принимали зверя и продолжали уже как тули-па — сперва кружась в бешеном, завораживающем танце на полу, потом переходя в нападение, швыряя друг друга о стены с силой, от которой у смертного давно уже лопнул бы позвоночник.
Вот Тео бросает Вильфа на пол, выворачивает ему руку и хватает за загривок, с размаху прикладывая головой о камень. Пытается наступить страшной когтистой лапой на горло, но стремительная верчёная подсечка тут же опрокидывает его навзничь — и вот уже оба почти одновременно отталкиваются от земли и уносятся вверх, на лету меняя форму, раскидывая стальные шестиметровые крылья, с которых сыплются искры. Два монстра, медный и серебристый, со сверкающими рубиновыми глазами, рвут друг друга когтями и клювами, кувыркаются, сцепившись лапами, на головокружительной высоте под сводами боевого зала, наносят друг другу сокрушительные удары мощными крыльями, с грохотом кроша и сбивая на пол многовековые сталактиты. Потом один за другим опять пикируют вниз, вновь принимая антропоморфный вид, — и в следующий момент Тео уже пригвождает Вильфа к стене крючковатыми изогнутыми когтями, берёт за горло и медленно приподнимает в воздух мощной вытянутой лапой.
Вильф с усилием сводит руки на груди, две тонких линии на покрытых красными перьями-чешуёй запястьях на миг ярко вспыхивают — и формы начинают течь, как отражения в кривом зеркале, и Тим чувствует, как от этого зрелища делается физически больно глазам. Через мгновение Вильф уже снова в человеческом облике, на две головы ниже стоящего рядом с ним птицеголового монстра, рыжие кудри разметались по плечам. Не ослабляя хватки, Тео подступает к нему совсем близко и на миг замирает со вскинутой лапой. Глаза над тёмным кривоватым клювом ослепительно ярко мерцают алым, и кончики скрюченных когтей-пальцев заостряются, делаются пурпурно-белыми и тоже начинают светиться, распространяя запахи окалины и раскалённого металла.
Вильф хрипло дышит, застывшая улыбка-оскал отдаёт обжигающим безумием:
— Ну же. Давай...
И в тот же миг стальные когти впиваются ему в голую грудь, вспарывают кожу и медленно проезжаются вниз по животу, оставляя окровавленные, глубоко обугленные борозды, а Вильф шумно вздыхает, сдавленно стонет и с шипением выпускает воздух сквозь плотно сомкнутые зубы. Взгляд его, на мгновение затянувшийся какой-то полупьяной поволокой, внезапно останавливается на лице Тима — и тут же яснеет, мгновенно снова становясь хищным и внимательным.
— А, малыш Аспид...
Тима мутит от запаха палёного мяса, желудок скручивается в узел. Тео тоже поворачивает к нему уже почти человеческое лицо и улыбается, одновременно вопросительно и как-то плотоядно:
— Здравствуй, юный воин... Пришёл что-то сказать нам?
***