Флешмоб про драки

Друзья зацените небольшую потасовку Инквизитора против отступников:   

Инквизитор ждал на крыльце, опершись на перила локтями, сложив руки лодочкой перед лицом, рассматривая нас сквозь пальцы, и улыбался. Казалось, всё происходящее его дико веселит. У крыльца стоял храмовник, который, о чем-то задумавшись, смотрел себе под ноги, не поднимая на нас взгляда.

– Становится всё интереснее, – его улыбка переросла в звериный оскал, он спрыгнул с крыльца и вышел к нам навстречу.

– Пойдем, Ульфрик! Пора преподать деревенщинам урок, который они запомнят до конца жизни. Ха-ха-ха, – инквизитор рассмеялся своей шутке.

Вот только храмовник не ответил ему, а остался стоять на месте, не обращая на него внимания.

– Ульфрик, это приказ! – голос инквизитора наполнился властным металлом, такие не привыкли, чтобы их игнорировали.

– Я отказываюсь выполнять ваш приказ! Я не буду убивать невинных селян, они ничего не сделали против империи и церкви!

– Что ж, тогда я сам повеселюсь, а с тобой разберусь потом, ты будешь осужден за предательство короны и церкви!

Храмовник вздрогнул, но не сдвинулся с места. Инквизитор атаковал без предупреждения, с разворота от храмовника совершил рывок к Алешке, сбив того с ног, затем сделал несколько пассов рукой, и мой запас манны уменьшился наполовину. Умный непись сразу оценил угрозу и оценил правильно. К нему кинулось несколько отважных крестьян, отвлекших его на мгновение от волка, и, заплатив за это мгновение своими жизнями, но этого было достаточно, чтобы он встал, а я кинул в инквизитора склянку с кислотой и живым огнем, волк кинулся к нему с рыком, парализовав противника.

Но это было лишь мгновение, я даже не успел кастануть в него иглы, инквизитор засветился синим и продолжил пляску смерти. Крестьяне падали один за другим, в лучшем случае нанеся один-два удара. Я изо всех сил кастовал в него всё, что мог, но эффекта это практически не имело. Но вот сияние спало, и я кинул в него склянку с параличом, теперь наши атаки проходили по нему критами, полоска его жизни медленно, но верно поползла вниз.

Спустя всего пару секунд Самуэлю всё-таки удалось сбросить паралич, и танец смерти продолжился. Но тут к несказанному удивлению в бой вступил Ульфрик-храмовник, который оставался до этого безучастным к происходящему. Он кинулся на инквизитора и ударом в спину снял ему пятнадцать процентов ХП, при этом снова застанив его весьма удачно, позволив нам безнаказанно атаковать противника и наносить критические удары. Прошло три секунды, и инквизитор с разворота рубанул Ульфрика, рассекая его доспехи от плеча и до самого пояса, при этом нанося страшные увечья несовместимые с жизнью. Храмовник громко вскрикнул, осаживаясь на одно колено, но при этом успел запустить в Самуэля синюю склянку.

Обратив внимание на дебафф, повисший на инквизиторе, я удовлетворенно хмыкнул – он блокировал его способности и останавливал реген манны и ХП, при этом защищая его от магии на пятьдесят процентов и делая уязвимым к урону физическому, вкупе с кислотой лишая его даже намека на защиту. Приняв бесполезность собственных заклинаний, я швырнул в него склянкой с живым огнем. Инквизитор представлял собой ужасающее зрелище – доспехи потеряли свой лоск и прямо на глазах стали опадать ржавой трухой. Лицо инквизитора, обожженное огнем и разорванное когтями оборотня, оголило череп, складывалось впечатление, что оно просто оплавилось и стекает с него крупными шматами, его единственный глаз, не выдержав температуры горения, вытек, оставив после себя пустую изуродованную глазницу.

Но даже такие повреждения не останавливали фанатика, он был всё также смертоносен и не оставлял живого места на Алешке. От его ударов бедные крестьяне гибли один за другим, оставляя после себя прорехи в строю, которые спешно занимали бойцы второй линии. Но численное превосходство, ярость и напор, с которым сражались селяне, и рвал когтями оборотень, делали свое дело.

Когда у нашего врага осталось меньше половины ХП, он, выкрикнув фразу на незнакомом мне языке, резко разорвал дистанцию, одновременно навешивая кучу дебаффов на бедного Алешку, чья жизнь трепетала в оранжевом секторе. И тут он оказался у выхода из дома старосты, откуда на него с яростным криком вылетел Игнатий, поддерживаемый своей верной спутницей Ульяной и дочерью Мирой. Он застал Самуэля врасплох, ударив того в спину, самоотверженным нападением семья старосты подарила нам пару мгновений, которых хватило для сокращения расстояния, и явно сорвала какую-то спецабилку оного.

Когда инквизитор повернулся лицом к старосте, Игнатий, выбросив оружие, кинулся на обидчика, хватая того за руки и сваливая в партер. И снова умение контроля выиграло для нас несколько секунд критов и относительно безопасных выпадов. За это время с нашего врага спало действие склянки, которую в него бросил храмовник, и я продолжил свои броски иглами вперемешку со стрелами, в надежде снова поджечь столь ненавистного монстра. Староста погиб, его жена, пытаясь защитить дочь, кинулась на него, не давая повернуться к нам лицом, все удары по спине имели повышенную вероятность крита. Ульяна тоже погибла, защищая дочь, одним ударом откинув Миру к стене дома, он развернулся к нам и приготовился создать что-то поистине ужасное.

Я почувствовал, как воздух вокруг нас уплотняется, увидел, как замедляются движения наших воинов, а инквизитор начал собирать энергию для ответного удара. Я приготовился к худшему, его ультимейт нам не пережить, нужно срочно сбить его каст, но как же это сделать? Спас ситуацию Ульфрик, совершив рывок, он сблизился с инквизитором и ударил его эфесом меча под подбородок. Время снова полетело галопом, храмовник, получив удар ногой в живот, отлетел, и, упав на землю, не подавал больше признаков жизни.

Дальнейшая схватка напоминала мясорубку. Селяне, идущие на убой в надежде достать противника, бедный Алешка, потеряв лапу, продолжал рвать его зубами, помогая оставшейся лапой, ему иногда удавалось застанить инквизитора рыком на какие-то доли секунды. И вот, когда у него осталось меньше пяти процентов ХП, произошло несколько событий, следующих друг за другом практически одновременно. Алешка на последнем издыхании вцепился в руку инквизитору, сжал ее мертвой хваткой, у меня прошла критом огненная стрела, поджегшая врага, и Мира, нашедшая в себе силы, ударила проклятого в основание черепа кинжалом, насаживая голову фанатика на свое оружие. Инквизитор пал, осыпался горсткой пепла, оставив после себя лишь рубиновый глаз.

Это была пиррова победа, из крестьян держались на ногах лишь пятеро, Алешка умирал на глазах, теряя последние единицы ХП. Зелий не осталось, целителя-мага среди нас не было. Староста со своей женой тоже погибли. От осознания всего этого скулы сводило судорогой, на глаза невольно наворачивались горькие слезы, усугубляло всё это выгоревшая дотла деревня, в пылу схватки на это внимания не обратили, но теперь… Сгоревшие деревенские избушки, развороченный дом старосты. Стон в ночи стоял, селяне оплакивали свои потери.