Характеры, искры и непростые разговоры)

     Я задумчиво гоняла по тарелке последний кусочек яичницы, пытаясь воспринять информацию. Авария, загробный мир, ангелы и демоны, рай и ад...все это казалось полным бредом. Нет, я не была законченной атеисткой, и даже в детстве с бабушкой не раз ходила в церковь, с интересом и даже благоговением рассматривая многочисленные лики святых. Бабушка много о них рассказывала, ставя тонкие церковные свечки и очень тихо молясь, почти беззвучно шевеля губами. Я ей никогда в эти моменты не мешала, терпеливо дожидаясь момента, когда можно будет пойти домой. Но об истинной вере говорить не приходилось.

     Вот и сейчас меня одолевали сомнения. Честно говоря, если бы не ожившая татуировка, скрытая в данный момент под свитером, я бы без раздумий вызвала «веселую» бригаду скорой помощи в составе трех крепких ребят с последующей транспортировкой в ту самую больничку, где «и тебя вылечат, и меня вылечат». Но боюсь, что даже там такое окажется в новинку...

— Что, до сих пор думаешь, что у меня не все дома? — невесело хмыкнул парень, захватывая длинными пальцами очередную печеньку и отправляя ее в рот.

     От ужина он отказался, чему я была рада безмерно. Продуктов наличествовало ровно столько, чтобы либо накормить одного, либо оставить голодными двоих. А я уже чувствовала, как желудок начинает медленно точить позвоночник, отказываясь терпеть. Поэтому, с чистой совестью налив гостю чай и выложив на стол любимые французские крекеры, я с аппетитом умяла содержимое сковородки, стараясь не причмокивать от удовольствия. Правда, про хлеб пришлось забыть. Отвертеться от допроса любопытной соседки мне бы не удалось, а бежать на другой этаж сил уже не было.

     И теперь, когда голод был утолен и не мешал соображать, я задумалась.

— Ну...я... — замялась с ответом.

— Да ладно, я и сам прекрасно понимаю, как это звучит! — вскинулся Баринов, чуть не опрокинув полупустую кружку, — можно подумать, что я этого сам захотел! Ай! Зараза!

     Он приложил ладонь к груди, к тому месту, где был ангел, и с остервенением потер, скривившись. А на мои округлившиеся в удивлении глаза, пояснил:

— Эта сволочь мне теперь жизни не дает! Уй! — он снова скривился, — теперь, если ругаюсь, или это... привираю... то током бьется...еще и ехидничает, пад...вредитель!

     Я едва сдержала смех. Увидеть, как кто-то безнаказанно донимает Баринова...определенно, вечер становится все интереснее.

— Покажи его, — попросила, страстно желая увидеть все своими глазами.

     Парень чуть замешкался, окидывая меня хмурым взглядом, а затем пожал плечами, и одним слитным движением снова оголил торс. Только теперь меня интересовала исключительно татуировка.

     И оказалось, не зря. На его груди большими буквами красовалось «БОЛВАН» с выразительной стрелочкой. Ангел, сложив руки на груди в недовольном жесте, показал мажору язык и демонстративно отвернулся в сторону. А когда я не сдержалась и тихо хихикнула, наградил меня обаятельной улыбкой и подмигнул. Чувствую, подружимся мы с ним.

— Ну, раз мы обо всем договорились, давай, озвучивай уже свои желания. Что ты там хочешь? Колечко? Шубу? Сумочку? Путевку на море и все включено? Быстро осчастливлю тебя и забуду все это, как страшный сон, — раздраженно бросил мне этот несносный индюк, плюхаясь обратно на стул, жалобно заскрипевший от такого выпада.

     А меня аж передернуло и от перечня, достойного самой взыскательной содержанки, и от тона, которым это было сказано.

— А я смотрю, у тебя богатый опыт по этой части, хоть и весьма однообразный, — я аккуратно сложила грязную посуду в раковину и обернулась, оперевшись о нее же, — или ты без денег вообще ничего предложить больше не в состоянии?

— Заметь, у меня хоть такой опыт, — пожал плечами парень и вызывающе оглядел меня снизу вверх, — а тебе, видимо, бродить злобной девственницей до старости.

— Все лучше, чем первой шалавой на курсе, как твоя Маринка. Лучше охотничьей собаки стойку делает на шелест купюр, — мой голос начал звенеть от еле сдерживаемой злости. Не для того я его впустила в свой дом, чтобы выслушивать безобразные намеки.

— Ай-ай-ай, завидовать не хорошо, — издевательски пригрозил пальцем мне он, а я скосила глаза на грязную сковороду, оценивая степень ее убойности.

— Чему? Ты хоть цвет ее глаз помнишь, или выше декольте взгляд в принципе не поднимаешь? Знаешь, некоторым девушкам нравятся, когда с ними разговаривают, а не только рассматривают, как куклу!

— Ну да, конечно! Вот только профи из тебя так себе! — Баринов вскочил на ноги, повысив голос, — и смотреть не на что, и разговаривать невозможно!

     У меня от бессильной злости задрожали руки так, что пришлось сжать пальцы изо всех сил в кулаки.

     Сволочь! Какая же он сволочь!

     Я сделала шаг вперед, еле сдерживаясь, чтобы не вцепиться в его холеное лицо, и прошипела, махнув рукой в сторону выхода:

— Тогда что ты здесь забыл, Баринов? Проваливай! Иди, проси помощи у своих сговорчивых и красивых, чего ты ко мне приперся то? Свободен! — рявкнула я последнее слово так, что слышали все соседи сразу.

     Пару минут мы буравили друг друга яростными взглядами, шумно дыша, но ни один не собирался сдаваться первым. Пока не произошло нечто невероятное...

— Прости...

     Что?

— Что? — тупо переспросила я, не уверенная, что мне не показалось.

— Извини меня, — выдавил из себя мажор, нервно проводя ладонью по коротким волосам и не смотря мне в глаза, садясь обратно на стул, — я сорвался. И так все непросто, а тут еще ты, как обычно...в общем, давай попробуем еще раз...

— Не уверена, что мне этого хочется, — с сомнением хмыкнула, но тоже сделала шаг назад, садясь на свое место.

— Моя жизнь сейчас зависит полностью от тебя, Лазутина. Ты же не позволишь мне умереть? — в мое лицо буквально впился выжидающий взгляд, заставляя поежиться.

— Как же ты мне дорог, Баринов...- простонала я еле слышно, отворачиваясь.

     Он прав. Не позволю. Просто не смогу. Даже если мне придется терпеть его присутствие ежедневно. Оценив перспективу, я чуть не завыла, на зависть всем волкам. Вот за что мне это? Я-то ни в чем не виновата!

     Хотя, нет...виновата...еще как виновата...только той вины ничем не искупить. Даже спасением одного несносного засранца.

     Я так тяжело вздохнула, вновь ощущая тяжесть этого ядовитого, изводящего меня чувства в душе, сдавливающей стальным обручем легкие и мешая дышать, что парень напротив бросил на меня хмурый взгляд. Вот только его реакция оказалась неожиданной.

— Можно подумать, что я в восторге от всего этого! И не надо так вздыхать, это не тебе прыгать вокруг дрессированным зайчиком, преданно заглядывая в глаза! Вот почему именно ты, Лазутина? В мире до хрена миллионов человек, а выбрали именно тебя! За что?

— Ты серьезно? — я устало посмотрела на парня, неопределенно хмыкнув, — ты правда думаешь, что мне это должно понравиться?

— А разве нет? Можно же одним разом отомстить мне за все эти годы! Давай, пользуйся! Сам Баринов собственной персоной у твоих ног! — его язвительность песком скрипела на зубах, но на меня все сильнее накатывала усталость, мешая вновь разозлиться по-настоящему.

— Несмотря на все твое самомнение, подарок ты довольно сомнительный, — равнодушно выдала я, складывая руки на стол и подпирая подбородок, — знаешь, как дешевый набор на новый год. Вроде и обертка красивая, и конфет много, а чувство подвоха не отпускает. И половину все равно жрать невозможно...

— Да ты...ты знаешь, кто... — от нелестного сравнения Баринов пошел красными пятнами, растеряв все красноречие. Мог бы, задушил, наверное.

— Знаю, — отмахнулась я, — все знаю. Вряд ли ты сможешь меня чем-то еще удивить.

— Кобра...

     Вот говорила же. Не удивил.

— Ладно, считай, что ты меня убедил, — задумчиво выдала я после минутного молчания, понимая, что еще полчаса и усну прямо здесь, на стуле.

     Неверие на лице Баринова сменилось легкой подозрительностью, а затем надеждой.

— Только у меня будет одно условие, — быстро уточнила, просчитывая в уме возможные варианты.

— Какое? — непонимающе уставился он на меня.

— Ты поклянешься здесь и сейчас самым дорогим, что у тебя есть, что все останется только между нами. И после того, как...все закончится, мы сделаем вид, что ничего этого не было. Договорились? — теперь уже я пристально вглядывалась в его лицо, ловя малейшие изменения.

— Договорились, — облегчение Баринов даже не счел нужным скрывать, — мне тоже свидетели ни к чему. Клянусь.

    Мы впервые за весь вечер удовлетворенно и честно улыбнулись друг другу, довольные компромиссом. И такое, как выясняется, бывает...

        Читать полностью тут: https://author.today/work/126945