Калейдоскоп. Без кота и жизнь не та-2

Автор: Светлана Кузнецова

Куда же в русских сказках да без Баюна?

Правда, в Сказе о Владе-Вороне он не совсем канонный и чуть-чуть оборотень в обратную сторону (то есть, не заколдованный человек, а существо, которого заколдовали время от времени натягивать людскую личину).

Сначала Влад увидел ноги в лаптях, затем на пол спрыгнул мальчишка лет четырнадцати: белобрысый, веснушчатый и мало отличающийся от множества таких же, снующих по селам и весям Руси.

— Баюн с тобой отправится, — заявила Яга. — Хватит ему в избе высиживать да бока отлеживать, пусть пользу принесет.

Влад удивленно приподнял брови. Он несколько раз видел дымчатого огромного котищу в избе, но точно не ожидал от него именно такой человеческой внешности. Слышал он, будто кот Баюн наказан за то, что разбойничал без счета и душил человеческих младенцев.

— Это мне, самому Баюну, человечку худосочному служить?! — неожиданно противным визгливым голосом завопил тот. — Ты, Яга, совсем ополоумела?!

Владу почудилось, будто мальчишка выгибает спину отнюдь не по-человечески, а так, как мог бы пытаться сделать вставший на задние лапы кот. Выглядело это и забавно, и зловеще, и отвратительно — все одновременно.

Есть у Баюна и еще одно проклятье: он постоянно голоден.

Со сборами быстро управились. Еще Хорс до зенита не добрался, а они уже выехали. Сивка резво шел, на двойную ношу даже ухом не вел. Так и доехали бы до моря лесного без происшествий, да Баюну, видать, надоело за спиной у Влада сидеть.

— Жрать хочу, — заявил он.

— Только-только выехали, — ответил ему Влад.

— Яга меня не кормила, в теле голодном держала, — заныл Баюн.

Влад недоверчиво покосился на придорожный камень — аккурат к развилке подъехали. Слева располагалась деревенька из зажиточных, одним концом к реке выходила, а у причала застыли крутобокие ладьи.

— Яга хлеб положила, доедем до опушки — поделюсь.

— Много ль живота с хлеба того?.. — вздохнул Баюн.

— Ну хорошо, поедем, молока куплю, — подсчитывая в уме невеликие свои сбережения, предложил Влад (ему самоцветы, да злато с серебром обычно ни к чему были, а цен базарных он не знал и в годы жизни в княжьем тереме).

— Ты бы мне еще водицы из реки похлебать посоветовал! — вызверился Баюн.

Влад через плечо на него глянул: вроде и мальчишка сзади сидел, но глаза наполнял жуткий зеленый огонь. Верхнюю губу Баюн приподнял, и из-под нее выглянули острые белые клыки. Боязно и опасно такое за спиной возить, да только взяла Влада самая настоящая злость.

— А и похлебаешь; может, пару пескарей проглотишь, — проговорил он. — Чего тебе надобно?

— Вон тот дом в середке с кровлей соломенной видишь? — Баюн указал на ряд практически одинаковых изб. С такого расстояния они казались маленькими и ненастоящими — ни дать ни взять игрушки, умельцем из дерева вырезанные.

— Вижу. И что?

— Младенчик в нем, только утром народившийся. Крепенький, толстенький, красненький. Лежит попискивает, совсем как птенчик или поросеночек. Хочу! Дай! А я уж тебя не обижу, служить буду, — все это проговорил Баюн настолько елейным, красивым и приятным голосом, что до Влада не сразу дошел смысл его слов.

Интонации завораживали, речь журчала тонким ручейком с водой хрустальной — живым родничком, бьющим из-под корней дуба мокрецкого. Не существовало на свете вкусней водицы, напиться ею было невозможно, как и жизнью самой. Голова уже кругом шла, а Баюн продолжал:

— Человечки… одним больше, другим меньше. Что с них проку? Каждый год новых в подоле приносят. Если я одного съем, вмиг сильнее стану, помогу тебе Кощея вызволить. Ну, согласен?..

Кощей, повествуя о круговороте душ, говорил, что самое худшее — когда не уберегают младенцев. Такие души, возвращаясь в Навь, в уныние впадали и, коли не успокаивались, не приносили со следующим приходом в Явь ничего хорошего: лишь боль и разрушение, а то и смерть.

— Да какая разница выживет али нет? — уговаривал Баюн. — Что в младенчике этом? Вырастет из него мужик простой, даже не купец или воевода. Всю жить батрачить будет. Ни себе, ни детям добра не принесет, жену уморит…

Кощей говорил — все важны, будь то князь или последний калека.

— Ты ведь княжий сын. Выбрал бы путь человечий — дружину в походы водил, сиротил да кровь проливал бы, и…

Влад, сам того не заметив, засветил Баюну в ухо, а после сидел и смотрел, как тот под конское брюхо свалился.

https://author.today/art/64753

В общем, животина сама себе на уме, как коту и положено, при этом полезная.

— Жрать хочу, — жарко зашептал Баюн на ухо. — Не дал младенчика, позволь хотя бы убивца Моревниного.

— А живот не заболит? — едва слышно спросил Влад, прикидывая разницу в размерах и представляя, какое отвратительное нутро у этого человека. Как бы прожорливый котяра не отравился.

Баюн коротко хохотнул:

— Мне чем хуже, тем лучше. Ну? Дозволяешь?..

— Даю свое согласие, — ответил Влад во всеуслышание: и Баюну, и разбойникам.

Как отзвучало слово, сорвался Баюн с места огромной туманно-сизой тучей, лишь ушами острыми и хвостом кота напоминающей, разинул здоровенную пасть и проглотил Ухаря целиком, тот и крикнуть не успел. Остальные разбойники отпрянули, а потом и разбежались в разные стороны, только пятки сверкали.

— Ну наконец-то, — довольно протянул Баюн, приняв мальчишеское обличье и довольно поглаживая пузо. — Брюхо набил, теперь и дальше отправляться можно.

Вы еще не читаете?

Зря.

Самое время.