С Идой, по мужу Ведищевой, я вновь встречусь через 60 лет..

    ...Мое уединение прервала Идка Вайс из третьего подъезда, дочь профессора по зубам - зав кафедрой одонтологии. У неё и мама была зубным врачом, такая богатенькая семейка. В прошлой жизни мы мальчишки на неё не очень то реагировали. Толстушка и все время где-то занята, во двор выходит редко. С Идой по мужу Ведищевой я вновь встречусь через 60 лет в Израиле, куда она приедет с гастролями. Возможно, если жизнь пойдет по прожитой колее, а скорей всего - нет.

       Я хотел подозвать девчонку и порадовать её тем, что в будущем она станет великой певицей международного уровня, но передумал. Мое вторжение из будущего и так нарушило ткань пространства-времени, а все мои нетипичные для прошлого действия могут еще больше взбаламутить реальность. А время, как считают философы, упругое и может сопротивляться. И выбросить меня, как пробку из бутыли шампанского, обратно в старость и близкое кладбище!

       Воздействие на время по моей - абсолютно "кухонной" философии - тождественно воздействию на предмет большой массы и малого трения. Когда человек буксирует поезд или пароход, он сперва преодолевает инерцию покоя, и лишь потом приводит груз в движение.

       Впрочем, все эти рассуждения - мозаика из фантастики и эзотерических сказаний на санскрите. Есть ли в них истина пробовать не хочется. Страшно вернуться в преддверие смерти!

       Возвращаясь к соседке: её биография - то немногое, что знаю из прошлого в датах. Просто писал о ней: очерк: "Бусинки гениальности", где небольшими главками повествовал о трудном пути таланта в СССР, об антисемитизме руководителя Гостелерадио Лапина, о дурости министерши Фурцевой, о колоссальном трудолюбии этой девчонки, которая стояла в пяти шагах напротив.

       Помню, даже, как брал интервью в отеле Натании и как она сказала: "Судьба моя загадочна и удивительна. Можно сказать, что за одну свою жизнь я прожила две. Первая - это целый этап на родине, где я работала с 1964 года, впервые выйдя на сцену с оркестром Олега Лундстрема. А в 1967 году на экраны вышла "Кавказская пленница", для которой я записала "Песенку о медведях". Как только пластинка фирмы "Мелодия" с этой песней заняла первое место по количеству продаж, меня как первую советскую "миллионершу" - к сожалению, не по деньгам, а по тиражам - направили на "День грампластинки" фестиваля эстрадной песни в Сопоте. И надо же было такому случиться: в первый же день фестиваля произошло событие, которое помнят до сих пор, - в Чехословакию вошли советские войска! За несколько минут до выступления я увидела в гримерной рыдающую Валентину Леонтьеву: "Аида, война!" Чехословацкие певцы Карел Готт и Хелена Вондрачкова, услышав об этом по местному радио, сложили концертные костюмы и отправились в аэропорт. "Я не могу петь, когда моя страна в огне, - сказал Карел. - Я должен быть вместе со своим народом".

       Конечно, я пела, и даже больше, чем положено: и песню "Гуси-гуси", с которой стала лауреатом, и еще несколько песен на "бис". А когда вернулась в Москву, Екатерина Фурцева, министр культуры, была недовольна: не так пела, не те песни... Они с мамой ВЫНУЖДЕНЫ были уехать в США. Единственное, что было в руках у Иды - саквояж с кассетами её песен, с фонограммами. Таможенники хотели их конфисковать, но Ида запела во весь голос, на весь аэропортовский зал: "Помоги мне" из фильма "Брильянтовая рука" и её пропустили. Советский народ несмотря на все лишения (а может благодаря им) был сердечный.

       В Америке ей пришлось все начинать с нуля. Пошла к агенту. Сказала, что звезда советской эстрады. А он посмеялся и заявил: "Это ТАМ вы звезда, а ЗДЕСЬ вы никто. Могу дать вам ставку -- 50 долларов за концерт".

    Пришлось мириться с суровыми законами шоу-бизнеса. Аида Ведищева перекрасилась в блондинку, взяла псевдоним Amazing Aida ("Удивительная Аида"), купила дом-вагон на колесах и поехала колесить из штата в штат. Через два года она уже выступала в престижном "Карнеги-холле". На одном из концертов ее заприметил местный миллионер. Вышла за него замуж: любящий супруг, огромный дом в Беверли-Хиллз, несколько машин, великолепный гардероб. Но при этом она была жутко несчастлива. Муж не разрешал ей публично петь.

       Через шесть лет развелась с жутким скандалом, очень переживала из-за развода, потратила на него не только целое состояние, но и слишком много душевных сил. Возможно, из-за этого она и заболела. Врачи поставили страшный диагноз: "рак в третьей степени". Ей отказывались делать операцию. Но Аида снова не сдалась и нашла клинику, в которой все же решились попытаться спасти ей жизнь.

    Операция прошла удачно. Но каждый день ей приходится делать специальную зарядку, придерживаться строжайшей диеты.

       Удивительно, Савелий Крамаров заболел с разницей в два месяца. Ида выжила, а он, к сожалению, - нет. Не выдержал "химии".

    Помню Ведищева сказала тогда:

    - Ох, он мечтал дожить да свадьбы своей любимой дочки Басеньки. Мне кажется, что он очень сильно страдал из-за того, что не мог в Америке реализоваться как актер. Он "не взял" язык и, несмотря на свой талант, не мог претендовать на главные роли. Да и глаза он зря восстановил, прежние придавали колорит...

       Я опять испытал полную апатию, прошлое сталкивалось с будущем, которое для меня пока еще было настоящим и посылало на меня "брызги пенного шквала". Забавно, а эти стихи уже существуют, или они живут только в моем сознании. "Кроме моря и неба, кроме мокрого мола надо хлеба мне, хлеба. Замолчи радиола"? Впрочем, Рубцов где-то в семидесятом погиб, так что стихи цитировать можно...

Мозаика потерь. Попаданец в себя, 1960 год