Песня в книге

Немного опоздала, но так хочется присоединиться к флэшмобу. Эта сцена в книге "Стефан в гостях у ведьмы" навеяна творчеством русинкого соловья Стефана Штеца (возможно не правильно перевела Štefan Štec) 

От натертой травами парной телятины шел дурманящий аромат, пышные набитые начинками пироги звали отломить по доброму кусочку, челядь бегала промеж столов, подливая вино и сбитень, а напряжение все не спадало, пробить настороженность и недоверие гостей не получалось. Да и сам Стефан начал заметно скучать. 

– А господарь у нас умеет ладно петь, – неожиданно вскочил с места Генусь Невесский, хитро прищуривая глаза. 

Монотонно бренькающие по углам цимбалы резко смолкли, а над столами в сторону господаря по рукам полетела легкая лира. 

Гости разом замолчали, оборачивая любопытные взоры к Стефану. Прислуживающий ему Михась покраснел, расплескивая вино на зеленый кафтан Яворонков.  

– Спой, господарь, уважь нас, – почти приказным тоном кинул Стефану Невесский.

– Спой, уважь, – подхватил и Адамусь, словно они заранее сговорились с пронырой.

– Спой, спой!!! – дружно поддержали гости. 

– Уважь! – поддержали и собственные шляхтичи Стефана. 

Очередная западня сжималась. Хитро придумано, сказать: «Не хочу», значит оскорбить местных, не уважить. Стефана затирали к стене, вот ему уже совали в руки лиру: «Пой, раз назвался! И все тут». Плавный изгиб лег в ладонь. 

– Господарь кваса холодного выпил, не в голосе, – хоть как-то робко попытался защитить хозяина Михась.

Местные мужи презрительно выпятили губы, на лицах девиц засветилось разочарование.

– Ну, отчего же. Я спою, – Стефан медленно поднялся, откладывая лиру в сторону. – Так спою, – объяснил он, поймав недоуменный взгляд одной хорошенькой чернобровой панночки. 

– Не надо, выдашь себя, – зашипел ему на ухо Михась. 

Стефан кольнул ухмыляющегося Генуся презрением, расправил плечи и… запел. Его чистый сильный голос плавной волной поплыл над головами слушателей, завораживая и увлекая. Звуки сплетались в несложную мелодию народной песни, такой родной и знакомой, той, что пастухи поют темными вечерами у полевого костра. Цымбалы быстро подхватили соловьиную трель, усиливая волшебство. Стешка рубака умел петь, и с этим не поспорить: 

– А у нашего господаря стоит явор на дворе, – и гости ответили хором: – А ты пане господарю отворяй ка двери все. 

Все сладилось, Стефан, выдохнув, подмигнул впечатленной чернобровой девице, победно окинул зал и… столкнулся взглядом с синими очами. Маричка?! Да точно она! Племянница самого хранителя в простой одежде холопки сновала за спинами гостей, бесшумно скользя с остальной прислугой. Она презрительно фыркнула и тут же отвернулась, забирая грязную посуду и унося ее прочь. 

Стефан, уже не обращая внимание на продолжавшую литься со всех сторон похвалу, растерянно сел на древний трон Яворонов.

– Что она делает среди челяди? – зло прорычал он Адамусю.

– Балуется, – равнодушно пожал тот плечами, – я ж говорил – блажная, чего с нее взять.  

Стефан мрачно насупился, ожидая, когда из кухни снова вынырнет Маричка, он даже позабыл позлорадствовать над задумчиво сидящим в углу Генусем. Что здесь вообще происходит? Шляхетка смиренно прислуживает за столом, ее дядька вместо того, чтобы обрядить ее в лучшие одежды, каких немало в чулане, и вывести в свет, довольно потирает руки и наслаждается тушеной говядиной. Да здесь не Маричка чокнутая, а старый филин похоже последний ум растерял.

– Пусть идет переодеваться и приходит как требует ее положение, – сквозь зубы процедил Стефан. – И сядет здесь, указал он место подле Адамуся. 

– Нет, она этого не сделает, – с холодным спокойствием отрезал хранитель. 

– Я, твой господарь, приказываю! – рявкнул Стефан. 

– Ну, пойди ей сам прикажи, – усмехнулся старый филин, расслабленно откидываясь на лавке. 

– Вот и пойду, – поднялся Стефан.

– Господарь танцевать желает, – снова «очень вовремя» взлетел с места Генусь.

Цимбалы брызнули задорной плясовой. Стефану смело перегородила дорогу чернобровая девица, успевая оттереть других претенденток. Ой, бойкие здесь девки! Да нужна-то похоже лишь одна. Танцевал Стефан куда хуже, чем пел, местный пляс он и вовсе не знал, все время путаясь и рискуя оттоптать красотке ноги, а глаза блуждали в поисках холопского чепца. Крульские шляхтичи последовали примеру своего господаря и тоже повскакивали с лавок, расхватывая разрумянившихся от вина панночек. Вообще после песни Стефана словно прорвало плотину: достойные мужи расслабились, повеселели, полились шутки и здравицы; мамаши снисходительно отпускали дочек резвиться, но напоминая, что крутиться нужно в первую очередь вокруг молодого господаря. Поэтому Стефан оказался в плотном кольце красоты, и вырваться уже не мог, выводя в круг танца то одну, то другую девицу. Кажется, Маричка мелькнула еще раз. Да вон она, понесла обратно пустую крынку. Появится ли опять? 

– Я по надобности, – грубовато «отпросился» Стефан у очередной «невесты» и рванул за исчезнувшей в дверном проеме синеглазой. 

Простой паренек снова победил в нем несущего груз обязанностей господаря.