Феномен "Кюбеля"

Этот автомобиль встречается в очень многих и отечественных, и зарубежных фильмах о Второй Мировой. Обычно его называют Кюбельвагеном (нем. Kübelwagen) или просто Кюбелем (Kübel), но это верно лишь отчасти. На самом деле "Кюбель" - не марка и не модель, а тип автомобиля: так в Германии называли все упрощённые ("kübel" можно перевести как "лоханка" или "ковшик") армейские легковые автомобили многоцелевого применения, а конкретно этот, постепенно вытеснивший остальные модели кюбелей, носил название "Фольксваген-82". Заднемоторный, задне-, а не полноприводный, с двигателем вдвое слабее по "лошадкам", чем у "Виллиса-МБи" при вполне сравнимой массе, он обладал очень неплохой проходимостью, был вынослив, конструктивно прост и ремонтнопригоден даже в полевых условиях, и в Вермахте носил прозвище "Верблюд". В чём же его феномен? Постараюсь разобраться в этом вопросе, но сначала одна очень занятная история, связанная с ним, которая позаимствована мной с сайта DRIVE2.RU: 

Вечерние сумерки. На Калининградский залив опускается туман. Конец февраля. Зима еще не закончилась. Однако ледок уже слабоват. И не удивительно. Вторую неделю стоит оттепель.
На пониженной передаче, с зажженными фарами по торосам медленно ползет неуклюжая серая машина, знакомая по кадрам военной кинохроники. Угловатый примитивный кузов. Запаска на капоте. Темный брезентовый верх, по бокам матерчатые вставки с узкими целлулоидными окошками. Немец. "Кюбельваген". Рабочая лошадка Вермахта. В новой жизни — русский трофей.
…Водитель то и дело высовывает голову наружу и беспокойно поглядывает на лед. Под колесами хлюпает талый снег, вода. Видимость ноль.
— Не ровен час, так и в полынью угодим, — сидящий за рулем мужчина средних лет обращается к пассажирам.
— Не боись, Лексеич. Только вчера здесь ездили. Хотя и на мотоцикле. А он, поди, не меньше твоего "кобеля" весит, — попытался упокоить шофера парень, который облюбовал место по соседству.
— Ездить-то ездили. Но воды еще больше стало. За сутки многое могло перемениться, — включился в разговор плотный дядечка в телогрейке позади водителя.
Андрей Алексеевич Шервуд — автомобилист со стажем. Всю войну за баранкой. И "Фольксваген" свой он как пять пальцев знал. А разволновался словно новичок. Кабы не друзья, уговорившие его на рыбалку смотаться, он ни за что рисковать бы не стал. Ведь утром и возвращаться придется. Той же дорогой. А лед еще тоньше станет.
"Ну, ничего, приедем на место. Пропустим по стопке. Расслабимся. Авось пронесет", — Андрей Алексеевич включил, наконец, третью передачу и поддал газку.
Но дальше дорога стала еще хуже. Машина с трудом одолевала кашу из мокрого снега. Пришлось опять перейти на пониженную. Двигатель надрывно заурчал и "кюбельваген" двинулся дальше. Вдруг Шервуд почувствовал, что "ваген" теряет ход. Движок вроде работает. Колеса крутятся. А вездеход еле тащится и, наконец, вообще замирает, ни с места. Шервуд не увидел, а почувствовал кожей, что задний мост машины принялся оседать. Проваливаться.
— Чо, забуксовали? — поинтересовался один из пассажиров.
Андрей Алексеевич открыл дверцу, оглянулся — Господи, задние колеса уже почти скрылись под водой. Под автомобилем затрещал лед.
— Тонем!
— Ну, Лексеич, ты даешь! — дружок Шервуда, принявший на грудь пару стопарей, воспринял слова водителя как шутку.
— Мужики! Спасайтесь, кто может! — Шервуд выскочил из-за руля, едва не угодив в полынью, и бросился открывать остальные дверцы.
А "кюбель" все оседал и оседал. Заскрежетал металл — послышался треск ломающегося льда. На раздумья времени не оставалось.
Парень, сидевший спереди, выпрыгнул вторым. Остальные замешкались. Задние дверцы сдавили ледяные торосы и двое седоков оказались в западне. А перескочить через спинки передних сидений в тесном салоне, да еще при зимней экипировке никак не удавалось.
Сколько еще продержится на поверхности лоханка? Минуту? Две?
Сидевшие сзади пытались отстегнуть и сбросить брезентовый тент. Но тщетно.
— Выбивай боковины! — крикнул Шервуд. И напару с соседом принялся за работу.
Каждая секунда была на счету. Машина погружалась "кормой". Моторный отсек уже скрылся в воде. Через воздухозаборники шипел и струйками выходил пар. С бульканьем и клюканием вырывался наружу воздух.
Наконец упрямые боковины отлетели. Заложники спасены. Еще мгновение и "нос" старого немецкого трофея высоко задрался вверх, обнажая на капоте черную запаску. Включенный дальний свет фар бил в темное небо.
— Е…ская сила! — еще не протрезвевший горе-рыбаков хлопнул себя по лбу. — Там же вся наша водка тонет!
— Все шесть бутылок, — уточнил приятель.
Тем временем машина встала вертикально и, спустя мгновение, стремительно пошла под воду. Видать, проводку сразу не замкнуло и фары продолжали еще светить под водой.
Последнее "прощай" — из бездны вырвался большой пузырь воздуха. Лопнул, и на поверхности растеклось масляное пятно. Все, что осталось от "кюбеля".
Потом наступила темнота.
— Да, затонул как "Титаник", — только и нашел, что сказать Андрей Алексеевич. На глазах Шервуда сверкнули слезы.
— Погиб во льдах, — поддакнул его дружок.

Шел 1949 год. Последние оставшиеся после войны немцы теперь уже навсегда покинули Калининградскую область. Им на смену из самых дальних российских городков и глухих деревень прибывали все новые и новые переселенцы. Андрей Алексеевич Шервуд сложившуюся ситуацию характеризовал так: "Народ в нашей области пришлый. В машинах совершенно не соображал, "тележного скрипа" и то боялся. Какие там автомобили. Единственно, на что хватало "соображалки", так вырезать себе галоши из резины колес немецких машин, брошенных на полях и в лесах еще со времен войны".
И Шервуд принимает решение. Или сейчас, или никогда. Если срочно не позаботиться об автомобиле, то через год-два уже нечего будет и брать. Все изрежут на обувку и посдают в металлолом. А о том, чтобы купить новенькую "Победу" или отечественный "Москвич", даже речи не заходило. Куда там, на более чем скромную зарплату механика гаража.
Значит, остается только старый немецкий трофей. Можно, конечно, и в Калининграде присмотреть подержанный "Опелек" и по дешевке сторговаться. Без всяких заморочек. Но так мог поступить любой. Только не Андрей Алексеевич. Он, фронтовой водила, знал толк в немецкой технике. И соизмерял толк с присущей ему практичностью. Ему нужен был только "Фольксваген". Простой, экономичный, дешевый в обслуживании и до последнего винтика ремонтнопригодный.
Искать машину он отправился на Бальгу. Ходили легенды, что весной 1945 года, когда наступавшие Советские войска стали теснить противника к заливу Фришес-Хафф, немцы увидели свое спасение только в бегстве на косу Фрише Нерунг. И все как один рванули туда по подтаявшему льду. Но бомбы и снаряды сделали свое черное дело — ледяная дорога покрылась непреодолимыми полыньями. И тогда фрицы решили устлать машинами и бронетехникой дно залива. И по ним перебраться на спасительную полоску земли.
Легенда? Возможно. Но еще до середины 60-х в заливе со стороны Бальги прямо в воде, в ряд стояли десятки легковых и грузовых машин. Но сотни, а то и целые тысячи их были брошены в лесах непосредственно вблизи самого замка и на окрестных полях. А то и просто на песчаных пляжах побережья.
Андрей Алексеевич совершил свою первую вылазку в тот район весной 1949 года. Причем, нашел сразу не один десяток "кюбелей". Но выбрал единственный — лучший. А потом привез еще. Так, на всякий случай, на запчасти. Да прихватил с собой и движков штук 5-6.
Практичный был человек. Забегая вперед, можно сказать, что всего хозяйства ему хватило аккурат на 16 лет. Пока в феврале 1965 года его любимец не провалился под лед.
.

Часть вторая
Прицел "цейсовского" бинокля поймал на фоне водной глади Калининградского залива небольшой катер. Рядом с ним покачивался на волнах деревянный ял с подвесным мотором. В нем копошились люди.
— Чего они там возятся так долго? — занервничал один из наблюдавших.
— Ищут что-то, — пробормотал второй, передавая бинокль соседу.
Темнело. На залив опускался густой туман. Еще минут двадцать и оживление, царившее на воде, будет неразличимо с берега.
— Смотри! "Кошками" по дну шарят!
— Не иначе как сокровища, затопленные фашистами. При отступлении, в последние дни войны…
Наблюдателей охватило волнение.
— Янтарную комнату, может? Смотри, старикан в черной вязаной шапочке… Точь-в-точь как тот француз-подводник. На той неделе по ящику показывали. В передаче Шнейдерова про кинопутешествия.
— Кусто что ли? Ты спятил! Откуда здесь француз? Нет такой ксивы у иностранцев, чтоб в нашу область закрытую въехать. На пушечный выстрел не подпустят. Хоть ты сам генерал де Голль!
— Так! — перебил приятеля обладатель бинокля. — Кажется, что-то отыскали. Вон, водолаза из воды достают. И место буями помечают.
— Надо сообщить кому следует, — откликнулся напарник.
— Стой, не напрягайся, — закачал головой человек-окуляр. — К кому ты на ночь глядя попрешься? И что скажешь? Что французы янтарную комнату из залива тянут? Заодно с командующим Балтфлотом. Что ты на меня так смотришь? Откуда у них водолазы и военный катер?
— Тогда остается ждать, — согласился с доводами спутника бдительный гражданин. — Ночью-то они затопленный груз поднимать не станут. До рассвета всяк придется повременить. А завтра их будет ждать сюрприз…
Андрей Алексеевич Шервуд проснулся рано. Взглянул на отрывной календарь. 6 мая 1965 года.
— Только бы сегодня ничего не сорвалось, — как молитву твердил он про себя. — Погода на заливе капризная.
Но пока все шло как по маслу. День выдался удачный. Полный штиль. Катер с водолазом ждал у причала в Светлом.
Команда — раз, два и обчелся. За главного — боцман. Плюс матрос и юнга. Ну и водолаз.
Прибыли на место. Чертовщина какая-то. Буи исчезли. Как корова языком слизала.
— Едрена мать! Опять все сначала, — бушевал боцман, — теперь весь день провозимся. Кому нужны были эти чертовы буи. Чтоб их всех боком отсосало!
По береговым ориентирам отыскали вчерашнее место. Бросили якорь. Водолаз скрылся под водой. Примерно через полчаса на поверхности показался скафандр. "Есть! Обнаружил!"
За борт полетели фалы.
— Есть контакт! — отрапортовал матрос. Груз подцепили.
— Ну что, Кусто, нашли твое сокровище, — прикалывался боцман, глядя на черную вязаную шапочку Шервуда. В ней он сильно смахивал на французского исследователя морских глубин.
Ширпотреб для Вермахта
Наконец втащили на палубу водолаза. Подняли якорь. Заурчал дизелек катера. Натянулись стропы. Старая посудина вздрогнула всем корпусом. Из глубин залива поднялись клубы ила. Что-то булькнуло. На поверхность вырвался пузырь воздуха. И по воде растеклось большое масляное пятно.
— Подцепили! Пошел! — ликовал Шервуд.
— Нам бы только не облажаться, — ворчал боцман. — Здесь глубина метра четыре. А на подходе к Светлому фарвартером пойдем. Там все 10 будет. Не дай Бог, сорвется. Тогда конец! Прощай, надежда.
От слов "морского волка" Андрея Алексеевича прошиб пот. Еще раз нанять катер с водолазом — он не потянет. И так бабки еле-еле наскреб. Хорошо, в долги еще не влез.
Но пронесло. Только в Светловский порт не пошли. Выбрали удобную бухту. Катером подтянули груз поближе к берегу. Шервуд спрыгнул в воду и побежал в совхозный гараж за тягачом.
Боцман и водолаз заговорчески переглядывались, потирая руки от нетерпения.
Вскоре на берегу заурчал мотор. Из-за кустов показался видавший виды "ГАЗ-51". К фаркопу грузовика подцепили трос.
— Давай! — дал отмашку водиле боцман. Трос натянулся. "Газон" взвыл, напрягся всем нутром словно старая кляча. Вода в заливе заклокотала. И вот на поверхности показалось что-то темное. Ржавое. Бесформенное.
Через минуту все собрались на берегу, с интересом рассматривая утопленника. Им оказался… вермахтовский вездеход "Кюбельваген".
— Ух ты! — глаза совхозного водилы округлились. — Неужто с самой войны в заливе лежал?
— Куда там! Два месяца, — удовлетворил любопытство присутствующих Андрей Алексеевич.
— Да на нем места живого нет, — искренне посочувствовал матрос-катерник.
— Завязывай треп! — оборвал салагу боцман. — Кажется, нам кое-что полагается.
Морской волк хитро подмигнул Шервуду.
— Сумка с "боеприпасами" стояла на полу под задним сиденьем. В тот самый злополучный вечер, когда на рыбалке ушла под лед наша машина, — раскрыл секрет хозяин "Кюбеля".
Юнга ловко орудовал монтировкой. Несколько мгновений и задняя дверь джипа распахнулась. Из салона хлынула вода, водоросли, какой-то мусор, ржавчина.
— Пошарь! Пошарь там! — теряя терпение, напрягал подчиненного боцман. — Где водка? Где обещанных шесть бутылок "Московской"?
— Ее рыбы оприходовали, — съязвил юнга и тут же схлопотал подзатыльник.
— Ешкин кот! И стоило так уродоваться. Думал, сокровище какое. А тут — утиль! И "Вторчермет" не возьмет.
Действительно, "Кюбельваген" представлял собой жалкое зрелище. Изодранный брезентовый тент (наверное, "кошками" его исполосовали) болтался на трубчатом каркасе крыши. Боковины уплыли. Заднее крыло смято. Должно быть, о борт катера зацепили. Пока волокли. Зато лобовое стекло уцелело. Чудом.
Тут же пришлось отогнуть ломиком заднее крыло. Чтоб о колесо не цепляло. Взяли утопленника на буксир. И потащили в Калининград. Андрей Алексеевич сам сел за баранку родного "Кюбеля".
Когда выбрались на шоссе, Шервуд по привычке выжал сцепление. Работает! Воткнул передачу. Чтоб двигун прокашлялся. Поршнями подвигал. Воду из цилиндров повыгонял.
Отъехали километра полтора. Вдруг звон. Стук. Скрежет. На асфальт из "Кюбельвагена" какие-то железки посыпались. Остановились. Открыли капот.
— Е-мое! — ахнул водитель "газона". — От движка-то ничего не осталось.
Точно. Весь блок цилиндров рассыпался. Одни поршни торчали в разные стороны.
Заглянули под машину. Там не лучше. Кожух заднего моста разлетелся.
За два месяца морская вода разъела тонкие стенки деталей, изготовленных из специального сплава. Наподобие силумина.
— Ширпотреб несчастный! А еще лучшей машиной вермахта считался, — дал волю эмоциям раздосадованный Шервуд.
Хоть Гитлеру пиши…
Останки автомобиля отволокли на дачу. В сарай. Походил хозяин день вокруг. Поохал. Потом засучил рукава и взялся за "лоханку".
С мотором и мостом все устроилось. Рачительный Шервуд по случаю на Бальге понабирал всяких железок. Сразу после войны в лесах и прямо на берегу залива вражеской техники валялось видимо-невидимо. Бери — не хочу. Вот Андрей Алексеевич и разжился добром. На холяву. А теперь пригодилось.
Тент и сиденья пошил новые. Боковины из оргстекла выкроил. Фары поменял. Подфарники поставил. Покрасил кузов в стальной цвет. Колесные диски от "ГАЗ-67 подошли". Как родные. А вот с резиной напряг вышел. Продавали-то ее только в автомагазинах, по заявкам. И с техпаспортом. Строго согласно марки машины и завода-изготовителя. А кому заяву писать на немецкий трофей? Гитлеру?
Пришлось побазарить с летунами из Чкаловска. Подешевке сторговали комплект отбойной резины. Вроде от самолетов каких-то. Одна беда — покрышки оказались без протектора. Пришлось всей семье Шервудов вооружиться ножиками да резцами. Да засесть за нарезку рисунка на шинах. Неделю мучались. Пальцы все изрезали. Но техосмотр прошли. С первого раза. И номера старые желтые КЕ 18071 на новые черные 08-22 КЛБ поменяли.
А в 1967 году в Калининград приехал Владимир Басов — снимать "Щит и меч". Киношники притащили с собой на платформах уйму всякой техники времен войны. Не нашлось только немецкого вездехода "KdF". Тогда пригласили на съемки Шервуда с его машиной. А дальше события складывались совсем непредсказуемо. Неожиданно Андрею Алексеевичу предложили поменять его "лоханку" на… представительский "Хорьх-830 BL" — кабриолет. Следует заметить, что в те годы такой обмен выглядел, как если бы в «девяностые» за 600-й "Мерседес" отдавали "УАЗ-469"…
Шервуд, понятно, не устоял. А его "кюбель", став собственностью "Мосфильма", успешно отработал в сериале про бравого разведчика Иоганна Вайса.
В 1970-м в фильме Марлена Хуциева "Был месяц май" шервудовский "Фольксваген" опять приехал к нам в область. С ролью второго плана.
Опять на обочине… И опять с открытыми дверцами…
А вот в "Жене, Женечке и Катюше" и "Хорьх", и "Кюбельваген" встретились вместе. В одной сцене. Правда, всего на несколько секунд. Ирония судьбы.
Снимался ли потом "Фольксваген-82" в кино, Андрей Алексеевич не знал. Потерял из виду свою бывшую машину. И что с ней стало дальше — никому не известно.

В чём же феномен этой машины? Она была сконструирована никем иным, как Фердинандом Порше, на шасси его же "Фольксвагена-38", ставшего позже знаменитым "Жуком". Именно из-за "Кюбеля" "Жук" не стал серийным "автомобилем для каждой домохозяйки Рейха", как обещал Гитлер, а был выпущен в предвоенные годы всего лишь в нескольких сотнях экземпляров: сам же Гитлер развязал Вторую Мировую, которая требовала военной техники. В чём были плюсы "Фольксвагена-82", унаследовавшего от "Жука" простоту и надёжность? Расположенный сзади четырёхцилиндровый оппозитный двигатель имел воздушное охлаждение, что было удобно и при низких, и при высоких температурах: вода в радиаторе не замерзала и не кипела, в виду отсутствия и радиатора, и воды. Для тропического варианта машины (для военных действий в Африке) были предусмотрены не только покрышки с более широким профилем, но и дополнительные воздухозаборники. "Жуковская" ходовая была слегка изменена для повышения и так неплохой проходимости: блокировка межосевого дифференциала, а клиренс был повышен за счёт большего диаметра колёс и гладкого днища машины, 

На базе "Фольксвагена-82" выпускались в том числе и амфибии "Фольксваген-166":

Казалось бы, история производства этого автомобиля завершилась вместе со Второй Мировой, но...  спустя больше, чем двадцать лет, появился "Фольксваген-181" с уже гораздо более мощным двигателем, производившийся вплоть до середины восьмидесятых, но удивительно (и внешне, и конструктивно) похожий на знаменитый "Кюбель":