Ночной дожор. Антошка.

         В четыре утра приперся Антон:

- Жрать давай, мать, скорее, дела не ждут.

-Ну, ладно, чо орать-то, щас покормлю.

         Пошли мы на кухню, с музыкальным сопровождением. Вытащила миску с сырой куриной тушкой. С вечера муж нарезал кусочками для Тишки, ну, тут уж кто раньше встал, того и тапки.

 -Жрите, ваше благородие. 

Разделался с курицей минут за двадцать. Я ж сижу рядом, жду.

          Смотрю, глаза на меня вылупил и сидит, чего-то еще ожидает. 

-Таааак. Не нажрались, значит? Ну, что же тебе еще дать? 

Достала вареную куриную шею, сожрал. Сидит, рявкает. Ах, ты ж, бегемот. Открыла консерву, вывалила половину, зафырчал, проглотил. 

-Ну, все, -говорю, -хватит, а то лопнешь. Вон, бока раздулись. И куда ты столько жрешь-то?

          А рядом, все время пока я Антона ждала, Пельмешка вокруг меня аж заворачивался, пока на руки не залез и там не улегся. А тут смотрю, на спинку дивана вспрыгнул Захарик и так несмело ко мне подвигается. Мол, а чо вы тут делаете в обнимку? Стала ему мордочку поглаживать, а он все ближе, ближе подсовывается, понравилось, видать. 

         Так незаметно аж на руки ко мне уже готов был влезть и тут я все испортила, положила Пельмешку и взяла на руки Захарика. Все, Захар уперся всеми четырьмя лапами мне в грудь, запросился вниз. Ну и ладно. Иди. Захочешь, сам придешь. А так, погладить можно, даже за ушками почесать и под подбородочком, а на руки нельзя. Вдруг съем вкусного Захарика. Ишь, сахарный какой.

Ну, в общем, пока мы обнимались, Антон миску вылизал и сидит на меня смотрит, как удав, ждет чего-то. А чего? Все уже съел, вон сухим кормом можешь закусить, шо я тебе тут-ресторан, пять блюд и компот?

-Ах, так вот вы как? Антошечку кормить не желаете? Уйду я от вас,-и направился к дверям, затянув горькую песнь обиженного кота-уй-юююй-ооой. Слышу, муж в спальне заржал. А мне чо делать? Выпроводила Антошу и пошла досыпать. 5 утра. В 6 встает муж и подхватывает эстафету кормления.