Войны не хотел никто?

Ситуацию, приведшую к началу Первой мировой войны, часто сопровождают цитатой из романа американской писательницы Барбары Такман "Августовские пушки": "Никто не хотел войны. Война была неизбежна".

Но в реальности всё было не так. Масса противоречий между ведущими державами, накопившаяся к 1914 году, оказалась близка к критической, что не могло не отозваться в народном самосознании. Подъём буржуазного национализма в Европе сопровождался ростом ксенофобии, которую умело разжигали власть имущие. В той же Великобритании Уильям Ле Кукс написал в 1906 году роман "Вторжение 1910 года", который изрядно подстегнул германофобию среди англичан. А свидетелем антирусских настроений в Германии стал Алексей Алексеевич Брусилов, отдыхавший летом 1914 года в Бад-Киссингене (Бавария). Вот фрагмент из мемуаров этого выдающегося военачальника.

Алексей Алексеевич Брусилов с женой, Надеждой Владимировной.

"Перед самым отъездом мы как-то собрались присутствовать на большом празднике в парке, о котором извещали публику громадные афиши уже несколько дней подряд. Праздник этот живо характеризует настроение немецкого общества того времени, а главное — поразительное умение правительства даже в мелочах ставить во главе всякого дела таких организаторов, которые учитывали необходимость подготавливать общественное мнение к дальнейшим событиям, которые вскоре нам пришлось пережить.

Ничего подобного в России не было, и наш народ жил в полном неведении того, какая грозовая туча на него надвигается и кто его ближайший лютый враг.

В тот памятный вечер весь парк и окрестные горы были великолепно убраны флагами, гирляндами, транспарантами. Музыка гремела со всех сторон. Центральная же площадь, окруженная цветниками, была застроена прекрасными декорациями, изображавшими московский Кремль, церкви, стены и башни его. На первом плане возвышался Василий Блаженный. Нас это очень удивило и заинтересовало. Но когда начался грандиозный фейерверк с пальбой и ракетами под звуки нескольких оркестров, игравших "Боже, царя храни" и "Коль славен", мы окончательно поразились. Вскоре масса искр и огней с треском, напоминавшим пушечную пальбу, посыпаясь со всех сторон на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля. Перед нами было зрелище настоящего громадного пожара. Дым, чад, грохот и шум рушившихся стен. Колокольни и кресты церквей накренялись и валились наземь. Всё горело под торжественные звуки увертюры Чайковского "1812-й год". Мы были поражены и молчали в недоумении. Но немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и неистовству её не было предела, когда музыка сразу при падении последней стены над пеплом наших дворцов и церквей, под грохот фейерверка, загремела немецкий национальный гимн.

"Так вот в чём дело! Вот чего им хочется!" — воскликнула моя жена. Впечатление было сильное. 

"Но чья возьмёт?" — подумалось мне."

Отто фон Бисмарк говорил, что "превентивная война против России — самоубийство из-за страха смерти".  Но об этом в Германии к 1914 году уже успели забыть...