10 цитат

из произведений, где есть какой-либо философский смысл

подхвачено

 многовато будет ну щас, подумаю

Лепестки на волнах

1

– Сын... – хрипло пробормотал он и пошел вперед, протягивая руки, чтобы принять драгоценную ношу. Из его груди вырвался смех, больше похожий на рыдание: – Диего!

Привычный мир де Эспиносы сминался, рушился, не оставляя камня на камне от его прежних убеждений.

«Око за око... Жизнь... за жизнь?»

Змей Уроборос, кусающий себя за хвост, созидание и разрушение, постоянное перерождение без начала и конца...

2

 Жизнь вдруг увиделась де Эспиносе пестрым гобеленом, где причудливым узором сплелись любовь и ненависть, триумф и отчаяние. Убери одну нить — и узор станет другим, а то и вовсе исчезнет. После гибели Диего, пожираемый чувством вины, он жил местью и во имя мести, и его гобелен ткался лишь из черной нити горя и боли, и алой — ярости. Но однажды все изменилось. Де Эспиноса вспомнил безумный осенний день, когда бросился в погоню за своенравной дочерью алькальда Сантаны. И догнал, и сделал своей. И полотно его жизни вновь вспыхнуло ярким многоцветьем.

Сердце друга

3

Джереми поднялся на ноги и вновь посмотрел на квартердек. Капитан Блад все еще был там. В одиночестве он стоял у гакаборта, в круге света от кормового фонаря. Молодой человек увидел в этом мрачную символичность. Ближайшие друзья отказываются понять Блада. И он, Джереми, недалеко от них ушел.

Глухо щемило сердце.

«Питер, мой друг, брат мой…»

Впереди ждет Порт-Ройял и только дьяволу известно, что уготовил им завтрашний день.

«Что ты сделаешь, штурман Питт, если начнет припекать?» — спросил он себя, и ответ немедленно пришел: что бы ни произошло, он будет рядом со своим капитаном. До конца.

цикл рассказов Враг мой

4

Блад отвернулся и взглянул в окно. Метель прекратилась, и в комнату скупо проникал свет полной луны.

— И все-таки это не значит, что надо отказываться от попыток все изменить. Вновь и вновь...— тихо, словно обращаясь к самому себе, проговорил он, а затем снова взглянул на де Эспиноcу: — Отчасти вы правы, дон Мигель. Но и с судьбой можно поспорить.

Злейший враг

5

Разговор с Джереми рассеял тьму, окружающую Питера, однако в его душе  был разлад, наметившийся еще до похищения и только усугубившийся сейчас. Тогда он не оставил себе ни минуты свободного времени. Теперь, в период вынужденного бездействия, он мог глубже заглянуть в себя. Он был сыт по горло жизнью корсара, переполнен ею, словно вздувшаяся после осенних дождей река. Да, сотни людей идут за ним, но все это длится, пока он — удачливый капитан, ведущий их в новый набег. А он не чувствовал больше азарта, доселе толкавшего его в самые рискованные и дерзкие авантюры. Пройдя через ад, уготованный ему ненавистью его злейшего врага, он осознавал, что возврата к прежней жизни быть не может.

Долгая ночь Сьюзан Ивановой

6

Ей пришли на память слова клятвы рейнджеров: «Мы живем ради Единственного, мы умираем ради Единственного». Маркус умер ради нее, но она меньше всего на свете желала этой жертвы.

7

Что же, всему свое время, и время всякой вещи под небом. Никто не виноват, что им с Маркусом не выпало «их» время. У каждого из них свой путь, сколько бы им ни было отпущено. Ей — ночные бдения на капитанском мостике под равнодушным светом звезд, ему — плыть сквозь вечность в своем ледяном сне. Так почему же так больно там, где уже нечему болеть?

Орней 

8  

 Древняя богиня рока Ананк взмахнула своим серпом, отсекая прежнюю жизнь, где остались отец и братья, «Разящий», вздымаемый волнами, и вера в долг и справедливость: — Отец не хотел, чтобы я шел во флот, а я не разделял его политических взглядов. В последнюю встречу мы поссорились из-за ерунды, а помириться теперь сможем лишь за Пределом.

9

- Без тьмы мы не поймем, что есть свет, без смерти — не станем ценить жизнь. Огонь уничтожает лес, но на пожарищах вновь растут деревья — сильнее и выше прежних. Все заключено в великий круговорот, и беда, если колесо мироздания замедлит свое вращение или остановится. Эпоха Тьмы едва не прекратила существование рода людского, но и бесконечное благоденствие тоже может обернуться гибелью, - флегматично отозвался Джузе. - Я занимался не только медициной и наукой о флюидах, но и изучал старые хроники. Многое из того, чем мы пользуемся, возникло еще в Эпоху Тьмы или раньше, и с тех пор не претерпело значительных изменений. И речь не идет только об оружии. Поначалу надо было выживать и восстанавливать, и на это ушли десятилетия. Затем... мир будто застыл. И лишь последние лет пятьдесят наметилось развитие. И, как ни странно, совпало с тем, что дед нынешнего эрминальского императора решил завоевать восток.

10

- Завораживает, не правда ли, сьера Лара? - заметил Брикасс, который тоже разглядывал горы, - Вам ведь никогда не приходилось оказываться вот так — один на один с природой, нетронутой человеком? В такой момент начинаешь понимать, как величественен и вместе с тем равнодушен окружающий нас мир, и что люди — не венец творения, как им хочется считать, а песчинки на ладонях Изначального Творца. Что значат все наши терзания и устремления, страсть и вражда? Дунет ветер, и песчинка канет в небытие, - на его губах появилась усмешка.

- О рожденный женщиной человек! Короток век его, но полон тревог... промелькнет, как тень, и исчезнет*.

Слова Книги Начал, написанной еще до Эпохи Тьмы, прозвучали для нее особенно горько, опять нахлынула дурнотная чернота, из которой она едва успела вырваться. Лара закусила губы, и Брикасс, бросив на нее внимательный взгляд, проговорил:

- Но из песчинок сложены эти горы. Пусть короток век человеческий, но все же мы находим мужество чтобы сражаться до самого конца за себя и за тех, кто нам дорог. И любить, тем самым становясь вровень с самим Изначальным - ведь у него в распоряжении вечность, которой мы лишены.