Культ боли и его апостолы: новая глава "Медленного ада"

Мучители откатываются назад, но я не вижу страха в их глазах. Там что-то невообразимое: ярость и обида ребёнка, у которого забрали игрушку! 

— Что у вас в голове, уроды? Вам в глаза своему отражению смотреть не стыдно будет? — кричу я в их пустые лица.

Не, вижу, что не стыдно. Им плевать на меня, они хотят вернуться к своему любимому занятию. Раньше у них не было такой возможности, приходилось довольствоваться суррогатами: изводить детей, мучить подчинённых, срать на коврик соседям. Они пороли ремнём попу своего ребёнка, лишали сладкого, унижали перед его друзьями и с тоской думали, что вот он вырастет, станет сильнее, и этот кайф уйдёт. Нового, что ли родить, пока есть возможность? И все эти постыдные удовольствия были зажаты между уголовным кодексом, судебной системой и возможностью получить в нос. Не развернёшься. 

А теперь у них есть свой собственный Исус, который не просто терпит любые муки и издевательства, но просит их, умоляет мучить его, как угодно, и можно воплотить все свои тайные болезненные мечты, не боясь ни суда, ни сдачи. 

— Юл! — подаёт из-за их спин голос Михаил. — Исус не нуждается в твоей защите. У него есть заступник посильнее. 

— В жопу себе засунь свои проповеди, мудак, — ору я в ответ.