Доцент из Республики Марс

1 ноября 2386 г. от Рождества Христова, 176 г. от Марсианской революции; суббота.

Планета Марс, воздушное пространство между городом Заменгофом и городом Гагариным.

Пилот такси-капсулы, на которой Лазаро летел из Заменгофа в Гагарин, был коренным марсианином. "Ко́рня", то есть, в просторечии, человека, который родился и вырос на Марсе, легко узнать по внешности. Лазаро однажды, сопровождая экскурсию гостей-землян из университетов России, подслушал, как они говорили, что у аборигенов кожа "землистая". Кречет значения этого слова сначала не понял, думал, что имеется в виду что-то связанное с планетой Земля. На самом деле речь шла о том, что у марсиан кожа тусклая, сероватая и негладкая. Что же делать: они всю жизнь живут при искусственном освещении. А если под лучи Солнца попадают, то Солнце для марсианина всегда за стеклом – стеклом городского купола, стеклом забрала шлема. На самом деле, понятно, речь идёт вовсе не о "стекле" как таковом, это просто так в быту выражаются. Солнышко-то на Марсе злое: обычное земное стекло не годится.

Кроме кожи, коренные марсиане отличались от приезжих менее крепким телосложением. Женщины были, что называется, без форм, плоскогрудые. Также проблемой марсиан был ряд болезней и патологий в организме, только у переселенцев они проявлялись попозже. В любом случае, утро у любого марсианина начиналось с приема профилактических медикаментов, лекарств, витаминов и ещё чего-то.

Вред ИДГ (искусственной дополнительной гравитации) для здоровья человека был выяснен учёными давным-давно. Но без создания такой же гравитации, как на Земле, жить людям на Марсе нельзя – проверено. То есть, можно жить года три-четыре, но потом ускоряется разрушение организма. Семь лет жизни в натуральной марсианской гравитации – и человек превращается в инвалида с деменцией. Первые колонисты Марса эту чашу испили.

Что касается генной инженерии, с помощью которой должны решиться все проблемы человеческого организма при освоении Марса, и про чудодейственные лекарства – так насчет этого, пожалуйста, обращайтесь к земным писателям-фантастам. По поводу терраформирования Марса, то есть создания на нем земной атмосферы и прочих условий, необходимых для жизни без скафандра – также к ним. Кречет хорошо знал земную фантастику: у него жена работала в университете на филфаке, на кафедре фантастики.

Лазаро, как и большинство "корней", недолюбливал в душе сопланетников из числа переселенцев с Земли. Естественно, вслух он об этом никогда не говорил, и, тем более, кличку некоренных ("пассажиры") никогда публично не употреблял. Для преподавателя университета недопустимо, конечно.

Никаким скрытым расистом Кречет не был. Но мысль о том, чтобы жениться не на коренной марсианке, в голову ему никогда не приходила. Жениться – только на девушке из "корней" или из "рассады" (из числа землян, попавших на Марс в раннем детстве). А на "пассажирке" жениться, кроме всего прочего, нерационально: разница менталитетов, и не только. В частности, несоответствие в уровне сексуальных потребностей переселенок и возможностях мужчин-"корней".

Капсула летела сначала над красноватой пустыней, потом начались горы. "Пустыня унылая, горы страшные, каньоны жуткие" – это Лазаро тоже раз подслушал в разговоре экскурсантов-землян, запомнил ещё разницу между русскими прилагательными "страшный" и "жуткий". Страшный на марсианском это timiga, а жуткий – horora.

Да, Марс такой. Но это его, Лазаро Кречета, родная планета.

Город Гагарин был расположен в самом начале Долин Маринера, в западной их части. Долины Маринера, названные в честь запущенного в ХХ веке американского орбитального аппарата – это на самом деле никакие не долины, а куча каньонов, которая тянется на 4000 километров вдоль экватора. Это одно из самых благоприятных мест Марса для людей в климатическом плане, температура доходит и до +20. Здесь выросли первые марсианские города, это самый освоенный и густонаселённый регион планеты. И именно здесь появились... как их назвать-то поточнее? – сепаратисты, автономисты, суверенитетчики, революционеры... Вобщем, внутренние враги Республики Марс.

В Долинах Маринера сейчас было только два города, лояльных центральной власти. Кроме Гагарина – ещё городок Грабовский в ста километрах на восток от него. А потом уже шла территория сепаратистская – Malproksimio, Дальний Край. Хотя не такой уж он и дальний: от города Гагарин до Армстронга, главного города Malproksimio, всего километров 700. Название Malproksimio последние двадцать лет употребляли обычно в широком смысле: не только как обозначение группы городов, расположенных в восточной части Долин Маринера, но и всех, кто к этой коалиции примкнул. Хотя примкнувшие располагались географически также достаточно близко от восточной части Долин Маринера. По меркам Марса – компактно.

Жители Malproksimio называли сторонников центральной, "заменгофской" власти "центральщиками", а когда хотели оскорбить – "центрашистами". Противники сепаратистов называли их "восточниками" или "обезьянами". Насчёт обезьян – это просто от слова "Malproksimio". Mal – отрицательная частица, proksim' – близкий, io – в данном случае обозначает, что речь идёт о территории, стране. Но слово simio в переводе с марсианского – "обезьяна". На эту кличку мальпроксимийцы обижались.

– Вы, наверное, часто бываете во "второй столице"? – спросил Лазаро у таксиста.

– Зови на "ты", корень. Я в Гагарине живу, это летаю я в Заменгоф.

– А я вот года три в Гагарине не был, – сказал Кречет и попросил таксиста рассказать, что в городе интересного и "что есть такого, о чем журналисты не пишут".

Таксист рассказывал охотно. Поведал, что лучшие магазины гагаринской женской косметики для "корней" – около кафе "Fina venko" (наверное, тоже жена у таксиста некоренная). Рассказал о полном запрете в городе электросамокатов и электровелосипедов – только мускульные остались (а личных электромобилей в городах Марса никогда не было). Самая интересная улица в Гагарине – это теперь 16-я, которая идёт от порта до Первого Марсианского театра. В городах Марса наименования улиц не прижились, улицы просто нумеровали.

– А о чем не пишут журналюги – так о том же, о чем и в остальных городах громко молчат. "Обезьян" в городе полно. Распоясались, ведут агитацию на всех углах за то, чтобы Гагарин к ним присоединился. Они же все города в Долинах Маринер заграбастать хотят. Мол, за свободу, долой центрального президента и все такое, и вообще президентов не надо. Демонстративно ходят без знак-паспортов. Наркотой торгуют – в Обезьяннике же лёгкая наркота разрешена.

– А наша полиция?

– А что полиция? Ей дан приказ: не провоцировать, не поддаваться на провокации. Да и попробуй что сделай. Американцы объявили себя гарантами безопасности Обезьянника и его "граждан". Стэйшн американская ведь висит на орбите. Сделают как на Луне с Ньютауном.

– Не посмеют. – сказал Лазаро. – На Земле кроме Америки есть Россия и Китай. Им не нужно, чтобы Марс стал как Луна – State Mars.

Таксист помолчал. Потом заявил:

– Ладно, корень, расскажу тебе кое-что. Есть перемены к лучшему. Обезьяны месяц назад устроили в Гагарине "Фестиваль дружбы". Прилетело из Обезьянника полдюжины больших автобусов, высадилось с них человек четыреста. На всех площадях выставили своих певцов, агитаторов: "За нашу и вашу свободу", "Знак-паспорт – бирка для скота", "Соцрейтинг – оскорбление достоинства человеческой личности», "Американцы – друзья", " Забудем нашу злую историю", "Присоединись к Территории Свободы".

И среди участников фестиваля – взвод землян-американцев, с их Стэйшн. Представляешь, с пулевым оружием, с лазерным – у нас такого и у полиции нет.

– А почему в порту оружие не сдали? – поинтересовался доцент Кречет. – Запрещено ведь.

– Потому, что американцы. Мэрия им разрешила. Вроде бы, просто они туристы. Но на самом деле охраняли "обезьян". И все вроде шло у них с фестивалем хорошо. Только вот в один большой автобус из тех, что фестивальщиков привезли, в обратный путь почти никто не вернулся. Автобус на 70 человек, а пришли улетать на нем двое. Водилы ждут, а пассажиров нет. А пассажиры эти особые – штаб этого фестиваля, главные организаторы и пропагандисты. Понимаешь, корень?

– Вроде, понимаю, – ответил Кречет.

Лазаро подумал, что этих фестивальщиков скорее всего нет в живых. Трупы – в какой-нибудь пропасти, их там рядом с городом полно. Впрочем, может захваченные и живы. И сейчас трудятся рабами на каком-нибудь предприятии в Восточном полушарии, далеко от освоенной зоны Марса. А часть из них – трансплантационный материал: ожидают "разбора" на органы. Пожалуй, лучше уж трупом на дне каньона глубиной пять километров.

– А потом что было?

– Ну, "обезьяны", понятно, нажаловались американцам. Они – с предъявами к нашей мэрии, а она им: ничего не знаем. И вообще, вы же вооружённый взвод прислали охранять ваших активистов.

– А американцы? Так и проглотили? – спросил Кречет.

– В конечном счёте – да. Тут, во-первых, после фестиваля песчаная буря была, шла дней восемь. Потом американцы прислали своих полицейских и официальных лиц со Стейшн, из Обезьянника тоже всякие приехали. Потребовали записи камер наблюдения. Записи им предоставили. На записях, во-первых, веселые картинки развлечений американского взвода на фестивале. Ну там, как они падают пьяные, блюют, оружие теряют. Видео, кстати, оказались на Земле, и там его посмотрела широкая публика.

А про пропавших пропагандистов на видеозаписях ничего полезного не нашли. Наши сказали, что буря ведь песчаная была, записи всех городских камер от неё повредились.

Кречет засмеялся:

– Логично. И что потом?

– Пока ничего. Американцы возмущены, но все возмущение – на уровне космической станции, земное американское правительство ничего Республике Марс не предъявило. Мэр Гагарина сказал американцам: вы нас ракетами, что ли, обстреливать будете за 70 пропавших туристов-не граждан США? Давайте создадим совместную следственную комиссию... Короче, проглотили пока американцы. Согласились, что дело надо замять, но чтобы и в марсианские и в земные СМИ об этих 70 пропавших – ни гугу.

– А что в Гагарине говорят о том, кто всё это дело с восточниками провернул?

Пилот ухмыльнулся.

– Говорят, корень, что это Церковь. Слыхал о такой?

– Слыхал. Только это всё выдумки, никакой Церкви на самом деле нет. – ответил Лазаро Кречет, имевший в Церкви скромный сан диакона.

Таксист хмыкнул и даже оторвал взгляд от приборного экрана, взглянув на доцента.

- Там перед тобой в кармашке пачка моих визиток. Возьми штучку. У меня "ящерка" есть, собственная. Если что, могу куда-нибудь тебя подбросить.

"Ящеркой" называли небольшой лёгкий вездеход. Основное предназначение - передвигаться по земле, "ящерка" способна это делать и во время небольшой песчаной бури. Но при этом могла на короткие расстояния и летать.

- Собственная "ящерка"? Э, корень, да ты богатый.

-  Семейная, папа и дядя купили на па́ру. Коллеги и не знают, что она у меня есть, пользуюсь нечасто, горючка - сам понимаешь сейчас почём. Но, ладно, разговор прекращаем, на посадку будем заходить. Послушай вон музыку.

Лазаро надел наушники, на экране перед ним высветился репертуар. Ткнул в экран, выбрав песню "Гагарин, город мой родной" группы "Гагаринцы". 

Лазаро Кречет был человеком несколько мнительным и подозрительным. Думал: а почему это он мне сказал про "ящерку"? На визитке - только название таксистской  фирмы, имя таксиста (хорошее у него имя, типично марсианское, оканчивается на "о") и телефоны - фирмы и его личный. А "ящерка" может пригодится для того, чтобы куда-то добраться скрытно. С территории города лёгкие вездеходы выезжают через порты для наземного транспорта, и перемещения их не фиксируются, в отличие от всего, что летает по воздуху. И пассажиры вездеходов тоже не фиксируются. Решил, что Лазаро из тех, кому может понадобиться секретность поездки, догадался, что он из Церкви? Но по каким это признакам? Свои размышления Лазаро, впрочем быстро оборвал. Вспомнил, что Аэлита всегда подшучивает над его мнительностью.