Как наступила осень

Листья сыпались с веток сухие, с потрескавшейся охрой, напоминали они запястные бинты старухи Ликарии. Колдунья недовольно встряхнулась и спрыгнула с мшистого камня прямо в ручей.

Осень наступает как-то неправильно. Некрасиво. Сухим ветром из Казахстана и дурацкими падающими воронами. Где же, где, я вас спрашиваю, яркие желтые листья, игра бронзы в лучах закатного солнца?

Колдунья добрела по ручью до домика Стеклянного Человечка. Но его не было дома. «И хорошо». Ведь его домик был маленьким витражным сокровищем. Хоть во всем лесу, или даже на всем побережье, будет серо и скучно, а в домике Стеклянного Человечка всегда, слышите, всегда будет ярко, загадочно и красиво.

Изо всех сил, если так можно сказать про смотрение, смотрела она, как превращается серый свет в цветные ленты.

...

Волшебник на днях обменял у дракона старую шкурку(после линьки) на горсть самоцветов, и носил малыша в этой шкурке, ко всеобщей радости.

Малыш научился извергать огонь, и наотрез отказывался стричь ногти...

Камни есть, по-драконьим обычаям, ему все-таки не дали.

Но вот землю малыш ел без спросу, и тогда старушка Ликария принесла меловые игрушки, строго-настрого наказав их скормить малышу все без остатка.

Его тревожило только одно. Почему его любимая грустит.

Ну то есть, он четко ощущал, что со дня на день ему откусят голову, возможно даже во сне.

Конечно, дело было в этой жуткой, тянущей, словно головная боль, погоде, в сером закате, в том, что деревья осыпают листья так никчемно.

Его любимая колдунья любила смотреть на прекрасное.

И из-за погоды он тут вот прям скоро может лишится головы, между прочим!

Малыш наелся меловых игрушек и напился птичьего молока, но спать соглашался только в рюкзаке из драконьей кожи. Поэтому Волшебник весь вечер носил его, заодно изучая некий древний фолиант.

Заклятья погоды- это вам не шутки!

...

Закат осыпался на лес золотой пылью, и всё: ветки, листва, земля под ногами, и даже птицы — вспыхнули огнём.

Пожар?

Неееет. Не пожар конечно.

— Осень. Наконец ты пришла! — шепнула Колдунья и танцевала с кленовыми вихрями до последних лучей солнца.

...

«Когда Она приходит домой с улыбкой, постель становится мягкой сама по себе», — подумал Волшебник во сне и пошевелил левым усом.

(Из сборника рассказов "Колдунья и волшебник")