Осень в мегаполисе

Вообще-то это скорее дневниковое, и я тут пишу в одном из своих стилей,  в котором предложения на пол-абзаца, так что... Осторожно!   

Подкарауливавшая в подъезде кромешная тьма казалась еще одним недружелюбным испытанием злокозненной  судьбы  - таким же, какой бывает неожиданно опрокинувшаяся пластиковая бутылка с водой или прохудившаяся деталь туалета, которую собираешься надеть, когда спешишь на улицу. Вцепившись в перила и делая один за другим осторожные шаги в стремлении ни на секунду не терять контроль с плоскостью ступеней — шаги,  каждый из которых приближал меня к спасительной  опоре земли,  - я недоумевала,  почему никто из дотошных соседей  не бежит и не бьет во все колокола о произошедшей в подъезде аварии электричества. 

Тем временем огоньки выключателей и сигнализаций квартирных дверей понемногу успокаивали меня, дыхание делалось глубже и размеренней.  И почему, в конце концов, я не могу оказаться именно тем самым первым жителем подъезда, который властным движением хозяйской руки возвестит миру о том, что стемнело, и пора уже включить свет?  

Приметив себе пятачок на остановке, с неудовольствием различая ненужную цифру "шесть" рядом с нужным 'нулем" на приближаемся автобусе, внутренне поморщилась, вспомнив, что, кроме неумолимо седеющей листвы, о сентябре напоминает еще и обилие простодушно оживленных детей в вычурно- торжественной школьной форме с преувеличенно нарядными жабо и  официозным  контрастом между благородной темной синевой шерсти и атласной кружевной белизной.

Готовясь с  благопристойной  степенностью  взобраться на лестницу автобусного салона в перспективе отыскать там несколько комфортных квадратных сантиметров  на ближайшие десять минут ( "больше всего народа в два часа", услышало ухо ), она  поневоле распознала в стайке школьников сына одной своей знакомой, тут же вспомнив с досадой, что тот давно уже превратился в долговязого балбеса. 

Детский мир (нет, не тот "Детский мир", от одного названия которого дети  моего поколения приходили в волнение и  воображали себе картины нарядных игрушечных декораций, как в мультике "Цветик -семицветик") давно уже стал настолько изысканной темой, что пассажиры автобуса считали за счастье послушать разговоры бабушек с внуками о количестве уроков в расписании, оценках и так далее.

Охотно отдавшись на волю  микса многоликих ощущений, обволакивающих ее при виде множества законченных образов повернутых к ней спинами  синхронно движущихся людей,   возникающих при вынужденном разглядывании этого непрерывного потока,  она  одновременно следила за достаточной непроницаемостью и привлекательностью  выражения собственного лица - неизменный механизм приспособления индивидуума к недрам подземной части мегаполиса.

Уже веяло холодом,  но пьянило, сбивало с ног сентябрьское  сочетание темноты и тепла, и хотелось гадать, сколько же еще это продлится.

Брезгливо уворачиваясь от тепловатых облачков  выхлопных газов, невидимками обтекающих автомобили, важно выстроившиеся в  виртуальных  стойлах, она радовалась, что воздух все еще достаточно теплый, чтобы можно было упиваться порывами  ветра и розовой рассеянной дымкой томно спускающегося заката, и радость эта тем более трепетна,  что, по прогнозам метеорологов, застывшая в каждом термометре города ртуть никаким усилием уже не сможет прыгнуть выше сегодняшней отметки в течение нескольких ближайших месяцев вечной зимы. 

На подходе к дому я остановилась как вкопанная перед чем-то отвратительно и уродливо неуместным, хотя и смутно знакомым...Это оказался огромный гриб -кажется, не древесный, а самый настоящий, из неподражаемой ни на что не похожей грибной плоти, с запахом, от которого невозможно оторваться в стремлении распробовать все его оттенки. А ведь в  былые времена во время регулярных прогулок с чадами ни одна новая лужа,  ни одна оброненная кем-то игрушка или распустившийся цветок не оставались незамеченными и непрокомментироваными мною моему маленькому спутнику.