правдиво?

Я не прошла и трёх шагов, как вдруг кто-то что-то проорав по-английски, кинулся на меня сзади. Ну, или сбоку. Пусть реакция у меня не настолько хорошая, но я всё же успела обернуться на голос. Как раз, чтобы получить удар куда-то под рёбра.

Чёрт, это оказалось больно! Однажды меня уже тыкали ножом. Правда, не глубоко. Кончик лезвия вошёл под кожу, буквально на пару миллиметров. Парень школьной подружки решил меня попугать. У него получилось. Больно не было, а вот страшно жуть как. Но сейчас…

Страха не было совсем, ведь я не поняла толком, что произошло, просто инстинктивно оттолкнула от себя нападавшего. Им оказался мужчина, какой-то помятый и замученный. Азиат. Его узкие глаза расширились едва встретились с моими, а рот раскрылся в безмолвном крике. Он сам поддался моему толчку, и отшатнулся. Отводя руку. И вот тогда увидев выпачканное чем-то лезвие, блеснувшее на уровне моего живота, я почувствовала… Боль! Боль, которая резко с вывертом прошив бок, тут же подкатилась тошнотой к горлу. Дыхание оборвалось, и слёзы сами брызнули из глаз. Больно! 

Зажав пульсирующую и подрагивающую точку на боку, я тоже отшатнулась. Очень хотелось на что-нибудь опереться. Не хотелось падать. Слёзы, не сдерживаемые ничем, лились по лицу, а я, всхлипывая, снова и снова вздрагивала от того, как каждый всхлип отдаётся новым толчком боли. Очень больно! Но, зажимая болевой пульс, я до ужаса боялась опустить голову, чтобы посмотреть туда. Ведь и так чувствовала что-то тёплое и липкое текущее по рукам, и пропитывающее одежду. Понимала, что это кровь, и если ещё могла чему-то удивляться, то тому, почему она так сильно льётся.

В ушах появился звон, меня тошнило, слёзы застилали глаза, а я не могла ничего сделать, боясь отпустить дёргающий комок боли на боку. Лишь продолжала отступать к лифту. Чьи-то руки, взявшие меня за плечи, ощутила почти с благодарностью, потому что ноги больше не держали. Наверно, я всё-таки почти упала. Но меня поймали и аккуратно посадили. Попытались отклонить назад, но это оказалось слишком больно. Взвыв, я согнулась вперёд, пряча собой рану, и всё же заваливаясь на пол. 

Теперь чётко понимая, что произошло. Меня ударили ножом в живот! Какой-то придурок-азиат пырнул меня ножом в гостинице за тысячи километров от России!

Я не слышала, что происходило рядом. Да мне и было наплевать! В голове, словно набитой ватой, звенела только одна злая мысль. Я не хотела умирать здесь! Я не хотела умирать! И тем более не хотела умирать здесь! Это всё неправильно! Я вообще не должна была здесь оказаться! Это не меня должны были пырнуть ножом! Я не хочу умирать так!

— Ирин? – Кто-то наклонился надо мной. Но из-за слёз я совсем не различала лица. – Ирин, куэнчанайё?

Сквозь боль и слёзы, я хихикнула. О, да, конечно, я в порядке! Меня пырнули ножом, но я в полном порядке, как у Шекспира! Только — что и как ответить, я придумать не смогла. И человек не дождавшись моего ответа, попытался меня поднять и развернуть. 

— Больно! – Вскрикнула я, откидываясь назад, и вдруг начав проваливаться во тьму. Горячую, безмолвную, наверху которой словно луна над колодцем висело чьё-то лицо. Я даже попыталась коснуться его рукой. И узнала лишь в последний момент. Две родинки на верхнем веке. Джейби.