Аглицкие немцы при Молодях

Автор: Балабаев Андрей

Но не настоящие, а фальшивые.

Фестиваль выдался довольно посредственный, так что даже приключений толком не описать. Впрочем, бывало и хуже.

Наша скромная пикинёрская баталия отбила у московитов пушку, а потом благополучно умерла волей сценаристов - иначе мы вполне могли бы взять гуляй-город штурмом и сотворить чёртову развилку истории на потеху альтернативщикам :)

Под конец фестиваля, когда приехала команда по вывозу мобильных сортиров, какого-то бедолагу едва не погрузили на грузовик вместе с кабинкой - я как раз находился рядом и слышал вопли. Представляю ужас несчастного, когда это хлипкое сооружение, доверху заполненное продуктами чьей-то жизнедеятельности, начали раскачивать, закрепляя на тросах.

Зато удалось сжечь какую-то ведьму - так что лимит добрых дел был пополнен и это радует.

Но долой лирические отступления - поговорим о некоторых реалиях, которые нелишне было бы помнить хронобродягам и прочим посетителям эпохи меча и пороха, по недомыслию попавшим в чей-то наёмный полк.

1. Не идите в пикинёры! Нет, в самом деле. Пикинёр - самое несчастное на свете существо, оснащённое тяжёлым пятиметровым дрыном и - если повезёт - кирасой со шлемом. Вся его жизнь крутится вокруг пики. Он даже сам крутится вокруг пики, потому что команда "налево" пикинёром выполняется через правое плечо: древко остаётся на месте, а человек идёт вокруг него, пока не достигнет искомого положения. В вас будут лететь ядра и пули, ругательства и проклятия, а вы будете терпеливо стоять на месте или неспешно маршировать под злобные крики сержанта - в том случае, если дело дойдёт до драки. Если же нет, то приготовьтесь месить грязь (да не берцами или надёжными сапогами, а в кожаных башмаках разной степени убогости) и копать отсюда и до рассвета. Скорее всего, вы умрёте от кровавого поноса.

2. Кавалерия - это страшно. Тот самый пятиметровый дрын, который вы видали в гробу, неожиданно превращается в тонкую и хрупкую палочку, когда в поле выезжают всадники на здоровенных боевых конях. Если эти всадники (а то и кони) закованы в броню, строятся в шеренгу и неспешно, на рысях, приближаются к вам, по команде переходя в галоп - можно и обосраться. Я не шучу. Кажется, что не в силах человеческих остановить надвигающуюся стену стали и мяса, от которой дрожит земля. Да, скорее всего, кавалерию не станут бросать в атаку на строй пикинёров. Да, у этого самого строя есть шансы сдержать такую атаку, если она всё же последует. Но. Всегда бывает несколько "но". Вас могут поймать на марше и вы не успеете перестроиться. Вас могут просто сковать манёвром, а стоять в чистом поле, да ещё на жаре, в состоянии постоянной готовности - то ещё упражнение. И наконец - вы можете оказаться обычным сбродом, который побежит, роняя свои жерди, как только увидит атакующих всадников, после чего судьба ваша будет весьма печальна. В конце-концов, для уверенного отражения такой угрозы нужны люди с крепкими нервами, опытные, обученные и твёрдо знающие, что их спасение - в надёжных товарищах. Вооружённые пиками вчерашние крестьяне не станут по мановению волшебной палочки бастионом на поле боя. И вам всё ещё будет очень страшно, когда, уперев свою пику в землю и склонив голову, чтобы прикрыть полями шлема лицо, вы будете ждать атаки. Впрочем, мерзкие рейтары не станут на вас наскакивать, а просто разрядят куда-то в толпу свои пистоли - тоже явление неприятное. Вот на такой случай и существуют эти назойливые надменные мушкетёры, которые, чуть что, прячутся за вашими спинами!

3. Пороховой дым - это проблема. Когда поблизости бьют свои же пушки (а это лучше, чем когда поблизости бьют чужие!) и делают залп за залпом мушкетёры - вы порой оказываетесь в облаках дыма, словно в тумане. Но дым - не туман. От него першит в носу и горле, щиплет глаза и становится трудно дышать. Продолжаться такая ситуация может долго: ведь перестрелка - дело неспешное. Если есть ветер - хорошо. Если ветра нет... Что ж, Господь благоволит терпеливым.

4. Погода - ваш враг. Скорее всего, вам будет холодно, мокро или жарко. Иногда и мокро, и холодно. Иногда - и мокро, и жарко. Ваша одежда состоит, преимущественно, из льна и шерсти. Нет, никакого термобелья. Нет, никаких мембран. Возможно, у вас будет плотный плащ, но рано или поздно намокнет и он. Мокрая шерсть - тяжёлая и временами вонючая, хотя вы всё равно будете вонять сильнее, чем она, так что это не страшно. Солнце, под которым вы можете простоять половину дня, способно убить вас не хуже, чем пуля какого-нибудь еретика-кальвиниста. Грязь, если вы воюете весной или осенью, будет у вас везде - вообще везде. Окопы, полные мерзкой жижи, тоже не изобретение Первой мировой, так что если доведётся осаждать крепость или сидеть в осаде - умрёте вы, скорее всего, отнюдь не в бою.

5. Ах да, осады. Неважно, в какой роли: придётся копать. Пока противник усеивает ландшафт ядрами, вы, как говорится в одном известном фильме, этот ландшафт меняете. Да, вручную. Одна сторона разрушает укрепления - а другая сторона создаёт их заново, и в рамках одной осады крепость, фактически, перестраивается несколько раз. Осаждающие делают примерно то же самое, поскольку осаждённые стараются не остаться в долгу. Грустные реалии восьмидесятилетней войны. Не десантируйтесь в тела участников восьмидесятилетней войны. Оно вам не надо.

6. На поле боя довольно громко. Там стреляют, там лязгает металл, там топочут лошадки и вопят умирающие. А фронт вашего строя может составлять, допустим, пятьдесят человек. И эти пятьдесят человек (и следующие за ними пятьдесят человек, и все остальные) должны синхронно выполнять одни и те же действия, иначе ваше подразделение развалится и перестанет быть боевой единицей. Для того, чтобы сообщить пожелания господина капитана относительно ваших действий, существует, к примеру, энсин. Он идёт с одного фланга строя и громко орёт, но вы стоите на другом фланге и чёрта с два услышите его во всём этом шуме. Поэтому для надёжности вам может потребоваться репетировать команды всем строем, а чтобы команды было слышно лучше и репетирование, коли оно необходимо, происходило быстро, всё остальное время вам надо молчать, как еретику на исповеди. А если не будете молчать, то и последствия могут быть аналогичны таковым для болтливого еретика - вплоть до немедленного предания смерти, как это бывало у суровых альпийских горцев.

7. И наконец, о хорошем - о деньгах. Денег у вас не будет. Задержка жалованья - скорее норма, чем форс-мажор, и если едой иногда снабжают (а иногда и нет), то необходимость одевать и обувать бойца всецело лежит на самом бойце. С защитным снаряжением бывает по-разному: в некоторых армиях семнадцатого века его порой могут и выдать, а вот в шестнадцатом приобретение доспехов - личное дело каждого. Таким образом, деньги солдату нужны на всё, денег у него нет, а держаться хочется не только за пику, но и за весёлую девку. Что же делать? Выход есть - мародёрство! Иногда - централизованное и "справедливое", как у швейцарцев в эпоху Итальянских войн, иногда - жестокое и спонтанное, как приступ "Испанской ярости", а иногда - тотальное и всеобщее, как в Тридцатилетнюю. Грабёж - это ваш шанс разжиться новой одеждой взамен тех лохмотьев, которые вы носите с прошлого года, раздобыть вкусную курочку или гуся вместо опостылевшей солонины, захватить и продать чью-то лошадку, а то и, чем чёрт не шутит - прибарахлиться серебряным кубком, браслетом, ожерельем и любыми блестяшками вообще. Вы думали, что их любят драконы, сороки и ветреные дамы? Нет, больше всего на свете блестяшки любимы тем сбродом, что мы во времена оны называли пехотой! Любимы они, конечно, не за внешний вид, а за возможности, которые обещает блеск серебра и золота. Вы ведь не собираетесь умирать солдатом, правда? На войну идут, чтобы не умереть с голода и сколотить хоть мелкий, но капитал. Разумеется, мечты о собственной корчме, лавочке или ферме исполнит хорошо, если один из пары сотен, но природа людская такова, что каждый мнит себя именно этим одним, а не остальными ста девяноста девятью, закопанными в придорожных канавах или собирающими милостыню у церквей в виде безруких и безногих калек.