Немного о "Тропе жанров" и еще о чём-то)
Автор: Инна ЧудоВсем привет) Как уже все прекрасно знают, написать пост для меня дело сложное, хотя, честно сказать, не знаю почему так. Но всё-таки решила немного помочь Реду, а то только он отдувается. Ну и немного рассказать того, что он в своей голове никак не может систематизировать. Так вот, собственно сам конкурс "Тропа жанров", в котором у нас пока есть только один рассказ, но надеюсь кто-то ещё поучаствует. Первым жанром, был выбран постапокалипсис. Мы с Редбери тоже пишем рассказ в этом жанре. Работы участников мы будем разбирать, сравнивать и оценивать, и таким образом и выберем победителя (надеюсь там будет больше одной, чтобы было из чего выбрать
). Про призы и всякое такое можно глянуть в посте с конкурсом. Собственно разборы будут публиковаться на Бусти, но, возможно Ред что-то напишет и здесь, он же любит писать посты))) В финале, конечно будет и общий пост с результатами конкурса.
Ну, и как я и сказала, мы тоже пишем свой рассказ, кусочек которого хотела представить на ваше обозрение)
Мой дом находился в среднем ярусе города, в так называемом рабочем районе. Мельтон один из
последних городов, который остался после «великой эпидемии», обрушившейся на
неподготовленных людей. Первые признаки болезни стали проявляться у заболевших, когда я
был ещё маленьким. Агонией, криками, плачем, были заполнены все дома, улицы, до сих пор
отчётливо помню безысходность на лицах людей. Особенно в глазах тех, у кого на коже стали
появляться чёрные пятна, постепенно заполняющие тело. Теперь я понимаю, что это была именно
она – безысходность. Смерть тогда стала благословением, а жизнь адскими муками. Но всё резко
закончилось, как и началось.
Удивительно, возможно это был божий суд, а возможно просто неудачный опыт, но жнец смерти
собрав свой кровавый урожай резко отступил, и только тогда остатки человечества стали выходить
из своих домов.
Смерть собрала большую дань: многие миллионы, миллиарды погибли, теперь даже не скажешь
точно сколько нас осталось, пустые города, мёртвое правительство, разбитая инфраструктура. Вот
что встретилось пережившим катастрофу людям.
Естественно первым, что тогда произошло была паника и хаос. Люди ведомые своими пороками
стали их проявлять во всех возможных вариациях. Но то время позади, прошли годы, понемногу
даже самые отчаянные пришли в себя, ну или просто поубивали друг друга. И общество стало по
новой социализироваться, собираться в анклавы. Мельтон стал пристанищем для всех, последней
надеждой, лучиком света, в разбушевавшейся тьме.
Серые обветшалые здания образовывали улицы рабочего района. Невысокие одно и двухэтажные
постройки из кирпича, уже давно потерявшего весь свой цвет, но продолжающего всеми силами
удерживать отголоски прошлой архитектуры. Во многих районах города уже давно стали строить
простые деревянные здания, благо Мельтон мог похвалиться своим расположением: большая
река протекала рядом, она-то и обеспечивала город необходимой энергией. Так же лес
неподалёку, на котором исправно трудились рабочие, заготавливая много материала, для
постройки.
Рост и удачное расположение Мельтона наверное единственные качества этого места, за которые
можно его похвалить. Была бы возможность - давно покинул эту клоаку, названную когда-то
«домом», чтобы не видеть озлобленных, хмурых людей, которые скрывают свои настоящие
чувства, за натянутой маской лицемерия. Не видеть побитых стен, потресканного асфальта.
Заглушить внутри монотонный вой генераторов, который даже после смены остаётся внутри,
играя, как надоедливая мелодия.
Дом поприветствовал меня скрипом входной двери.
После того, что творили люди во время эпидемии, двери привыкли не просто запирать, а
буквально баррикадировать. На открывание моих замороченных задвижек, защёлок,
разматывание проволок, особенным образом оплетавших все три замка, уходило какое-то время.
И даже этот скрип – я не избавлялся от него специально, он был для меня, как приветствие и
сигнализация одновременно. Свет не принято было включать без особой надобности, так что я
зажег на столе свечу, сделанную из жира – более дешёвую, чем восковая, хоть и сгорающая в три
раза быстрее. Конечно, я понимал, что это выходило менее экономично, однако мама заготовила
их столько, что пока мне вообще не приходилось тратиться. Глаза уже привыкли к полумраку, да и
разглядывать было особо нечего. Привычные предметы на привычных местах. Довольно
спартанская обстановка, да и мало кто сейчас живет роскошно. Роскошь вызывает вопросы и, если
правильных ответов на них у вас нет, то лучше и вовсе не демонстрировать свой достаток.
Взглянул на часы. Успею смыть с себя ощущение гнилости и ржавчины, принесённых с «любимой»
работы. Смешно, но и часы можно было бы назвать предметом роскоши, я имею ввиду такие, как
у меня – наручные с заводным механизмом. Это то, что осталось мне от отца. Нет, он не погиб во
время эпидемии, как пыталась убедить меня мама. Он просто был мерзким человеком и до того
ужаса, свалившегося на весь мир. Зачем я их ношу? Просто, чтобы узнавать время, никаких
сентиментальных эмоций. Такие чувства вызывала во мне только мама.
Открыл кран, тонкая струйка холодной воды попала на руки. Набрал ладони и брызнул себе в
лицо. Это действие немного взбодрило. Нужно было перенести свечку из кухни, а то в темноте
можно и шею свернуть. Когда я это сделал, сразу стало видно что представляет собой это
помещение. Тусклый свет, выхватывал из темноты очертания стен с побитой и отвалившейся
плиткой, край ванны – отколотый и пошедший длинной трещиной до самого водостока. Даа,
разруха, как и везде. Немного постоял под скудной струёй воды, вышел, поправил постель свою и
мамину – она любила, чтобы всё было аккуратно, снова накинул плащ и снова отправился на
улицу.
У меня всегда жуткая беда с названиями, так что приму ваши варианты, если захотите ими поделиться.