О времена, о нравы!

Иногда мне кажется, что историки должны безудержно смеяться (может быть, сквозь слезы, но все равно смеяться), глядя на то, как мы ужасаемся и сокрушаемся тем временам, в которых живем. Они-то наверняка знают, что две тысячи с лишним лет назад (и даже ранее) живущие тогда, в тех временах, ужасались и сокрушались в точности так же. Им тоже представлялось, что мир, человечество, цивилизация, нравственность — всё на краю гибели.

Что мир сдвинулся с места.

Как нам сейчас.

А он все еще стоит. 

Даже если время от времени падает и разбивается в прах. Раз за разом. Что-то заканчивается, что-то начинается.

Историки должны понимать это лучше, чем кто-либо.

Но как знание психологии и даже психиатрии не защищает психолога или психиатра от депрессии, стресса, мании или даже шизофрении, так и знание истории не гарантирует историку неуязвимости и отстраненности. Не спасает от отчаянья, боли, страха, может быть, даже прибавляет к этому и без того горькому коктейлю еще одну персональную щепотку горечи: осознание того, что История по-прежнему никого не учит.

Но наказывает строго.

И повторятся.

Опять.

Опять.

Опять.

Именно такое кровоточащее и горькое отражение времени, фотография человечества запечатлелась в поэтическом сборнике Инны Чеп, озаглавленном цитатой одного древнего римлянина, вероятно, с таким же чувством взиравшего на современность — O, tempora!O tempora, o mores! — восклицал он примерно 2100 лет назад. Иронично звучит. И трагично одновременно. Ничего не меняется. Столетия за столетиями.

В том числе война.

War never changes.

Я никогда не видела войну воочию.

Но знаю, она цвета красного.

Пожалуй, еще ничто из произведений, которые я бралась озвучивать, не пронимало меня настолько — до слез, до дрожи, до срывающегося голоса. Когда сдерживать рыдания становилось совсем невмоготу, я заканчивала сессию. Так получилось три тома аудиосборника.

Первый.

Второй.

И третий.

Может быть, однажды будет и четвертый.

Если только время нас не вычеркнет раньше.

И не бросит за край.

Ну а бросит — может, так нам всем и надо.

И всё же...

Пока коснуться можно протянутой руки,

Еще не раз взойдет над миром солнце.