Как Пелевин мне дорогу перебежал )))

Приятно, когда тебя хвалят, дают призы и премии. Слава богу, этого в моей жизни было достаточно. Но и противоположных ситуаций было тоже немало. 

В самом-самом начале девяностых или даже в конце восьмидесятых, не помню уже точно, в Москве появилось первое в стране негосударственное издательство «Текст». Это был серьезный прорыв. Это издательство, в отличии от прочих, могло печатать «не членов», могло не согласовывать свои планы ни с какими «вышестоящими органами» и т.п. И все молодые амбициозные авторы, включая фантастов, ринулись туда.

Работали там люди, желавшие издавать хорошую, новую литературу без оглядки на её идеологическую окраску. Но мощности у издательства были невеликие, его не поддерживали никакие «денежные мешки», всё делалось или на свои собственные средства, или на какие-то рискованные займы, которые нужно было отдавать быстро, чтобы не накрутились огромные проценты. Потому книг издавалось очень мало, и каждая рукопись буквально обнюхивалась и облизывалась вдоль и поперек. И печаталась лишь тогда, когда в ее читательском и рыночном успехе ни у кого не было ни тени сомнения.

Но уж тогда книга печаталась огромным тиражом и разлеталась по всей стране, так как при тогдашней технологии печати «отбиться» она могла только в этом случае. Чем выше тираж, тем меньше себестоимость книги. То есть, по большому счету, напечататься там в условиях тогдашнего «книжного голода» означало моментально получить огромную известность.

И работал в «Тексте» мой друг Антон Молчанов (Ант Скаландис). А у меня к тому времени собралась первая книжка из фантастических повестей – «Бабочка и василиск», «Королева полтергейста», «Командировочка» и пр. Лет шесть или семь я упорно и скрупулезно работал над этим сборником.

И вот, узнав от Антона о «Тексте», я отправил ему почтой рукопись этой книги. Ну, не в буквальном смысле «рукопись», конечно, а толстенную пачку отпечатанных на пишущей машинке листов. Ни принтеров, ни компьютеров тогда у нас еще не водилось.

К моей радости через пару-тройку месяцев Антон сообщил мне, что из дебютных книг никому не известных авторов, выйдя в лидеры, в издательстве на равных рассматриваются сейчас две: моя «Бабочка и василиск» и «Жизнь насекомых» некоего Виктора Пелевина. Все, кто мог, прочитали уже обе эти рукописи, но какая из них лучше, к единому мнению не пришли. «Осталась последняя инстанция, – написал мне Антон. – Наш литературный эксперт Володя Гопман. Как он скажет, так и будет. Скоро встретимся на семинаре в Дубултах, – продолжал он, – и я уже буду знать результат…»

Да, в тот момент меня уже во второй раз пригласили на семинар молодых писателей фантастов в Дубулты (Юрмала), и вскоре полный надежд я отправился туда. А Гопмана я хорошо знал. Дружеское прозвище у него было «Гопа». Веселый, умнейший и интеллигентнейший человек, талантливый критик и настоящий знаток литературы. Мне он нравился, и я ему, вроде, тоже. В общем, я почти не сомневался в своем успехе.

Рига была прекрасна, прохладный морской пейзаж на подходе к дубултинскому Дому Писателя – тем более…

И вот вхожу я в фойе и прямо с порога вижу Антона.

- О! Привет! – кричит тот. – Сейчас я тебя заселю!

Оказывается, в этом году он – староста семинара и в поте лица занимается всяческой административной суетой.

- Давай, – говорю, – заселяй. Но только ты мне главное скажи: будете мою книжку печатать?

Антон опечалился.

- Нет, – говорит. – Гопа выбрал другую.

- Жаль, – вздыхаю я. – Ну, рукопись-то ты, надеюсь, привез? Это был последний экземпляр, мне эти пятьсот страниц не хочется снова на машинке хреначить.

- Конечно! – обрадовался Антон тому, что может для меня сделать хоть что-то хорошее. – Ты тут заполняй пока документы на поселение, а я сбегаю, принесу её.

Он умчался и вскоре вернулся с папкой в руках:

- Вот, держи.

- Что не понравилось-то, хоть скажи, – попросил я, забирая папку.

- Ой, Юля, у меня столько сейчас тут головняков, я потом специально зайду к тебе и всё расскажу. Иди, селись.

Я поднялся в свой номер, бросил вещи, снял куртку и сразу же, развязав тесёмки, открыл папку. Я хотел посмотреть, какие замечания сделал мой рецензент, что подчеркнул, какой справедливой критике подверг.

Самый первый листочек в папке был не мой. И я сразу прочитал то, что там было написано:

«Антоша, Юлик парень, конечно, хороший, но пишет полную хуйню. Ты ему как-нибудь помягче скажи это.

Гопа».

Э-э… Сказать, что я был расстроен, это значит, ничего не сказать. Мне буквально кровь ударила в лицо от обиды. Я мельком прошелся по рукописи, никаких пометок там не было. Я закрыл папку, с трудом завязал тесёмки, потому что руки у меня дрожали, положил ее на стол и продолжал сидеть, тупо уставившись в стену.

И тут в мою комнату влетел Антон:

- Юля, Юля, Юля, – быстро заговорил он, кидаясь к папке. – Я там у тебя одну бумажечку личную оставил, мне ее нужно срочно забрать!

- От Гопы? – уточнил я. – Про хуйню?

- Уже прочитал? – сник Антон.

- Сволочь ты, Антоша, – сказал я.

- Ну, это же не я, это Гопа…

- Тебе, блядь, добрый человек велел: «Скажи как-нибудь помягче», а ты мне, гад, бумажку эту подсунул…

Антон сел в кресло напротив и виновато вздохнул. Потом сказал:

- Ну, прости подлеца. Я, честное слово, не хотел. Я тут замотался… Что я могу для тебя сделать?

А что он мог для меня сделать? Поил весь вечер, вот и всё. Когда стресс прошел, эта ситуация стала казаться мне смешной, и уже вечером того дня я рассказывал о ней под дружный гогот приятелей-фантастов.

*

Книга, конечно, вышла. Но несколько лет спустя. В Алма-Ате. Маленьким тиражом. Сшитая так, что разваливалась сразу же по прочтении. В книжные магазины она не попала, не до того было уже коммерческому отделу газеты «Казахстанская правда», который ее издал, шел развал Союза, менялись деньги… Короче, половина тиража сгнила, думаю, в каком-нибудь складском подвале газеты, а половину я привез в Томск, пытался продавать, но больше раздарил. Так что не вышло у этой книги победоносного шествия по стране.

Заглавная ее повесть – «Бабочка и василиск» переиздавалась впоследствии в журналах и сборниках двенадцать раз, в том числе в Польше и Франции. Тринадцатое ее издание состоялось в этом году. Хорошая у нее судьба. Но, наверное, всё было бы как-то по-другому, если бы Гопа в свое время вынес иной вердикт. Дебютировать тогда в модном московском издательстве красивой книжкой тиражом этак тысяч в двести-триста экземпляров для молодого провинциального писателя было бы отнюдь не лишним.

С другой стороны, грех жаловаться: дорогу мне перебежал не кто-нибудь, а Пелевин. И вообще, в написанном Гопманом главным, на мой взгляд, является все-таки первая половина первого предложения. Хотя это и не профессия.

Кстати, прочитанный Вами текст - реклама не только книге "Бабочка и василиск", но и книге "Просто насыпано", так как это фрагмент, главка, из неё.