Отрывок из "Синдрома стервятника"

... где-то в доме раздался оглушительный женский вопль. Мешая друг другу, мы бросились к двери. По лестнице кто-то мчался, внизу слышались громкие причитания. Из своей комнаты выскочила Ирма и ошеломленно спросила:

- Что случилось?

- Привыкай, сестренка. Тут теперь всегда так… - с этими словами Валентин бросился вниз. Я поспешила за ним. Спустившись этажом ниже, мы увидели, что на лестнице ничком лежит тело. Вернее, не лежит, а медленно сползает вниз – ступенька за ступенькой, головой вперед.

- Что с ним, что с ним? – бормотала вжавшаяся в угол лестничной площадки Сима. – Что с ним?!

- Кто это?! – взвизгнула над моим ухом Ирма.

- Ванька это. Борцов, – опознал тело Валентин. - Фиму зовите!

***

Ефим Ильич на этот раз появился быстро, но уже не галопом. Очевидно, бесконечные катаклизмы в доме Каховских стали для него обыденностью. К этому моменту тело Борцова сползло до площадки между маршами и остановилось. На его спине и затылке не было заметно никаких повреждений, только правая нога была неестественно вывернута. Никто не решался к нему прикасаться, хотя все обитатели дома собрались на лестнице и верхней площадке, напоминая возбужденно кудахчущих кур. Бесконечно варьировался вопрос Симы «Что с ним?»

Райзман склонился над Борцовым, проверил пульс на шее и повернул ему голову. Публика отпрянула. Нет, лицо Ивана Ивановича выглядело не столь ужасно, как лицо упившегося до посинения Лукьянца. Цвет оно имело всего лишь бледный с прозеленью, а с губ текли пенистые слюни. На лбу, носу и подбородке были заметные ссадины от ступенек.

- Несите одеяло, - буркнул Ефим Ильич, подтягивая безжизненное тело, так что он легло горизонтально попрек площадки.

- Фима, что с ним? – вопросил Лео. – Он жив?

- Пока жив, - вздохнул доктор. И, видя, что за одеялом никто так и отправился, внезапно заорал: - Вы что, хотите, чтобы он так и лежал?! Одеяло давайте! Или плед!  И диван в гостиной  освободите! 

Сима и Лео плечом к плечу ринулись за пледом. 

- Вызывать скорую? – деловито осведомился Валентин.

- Нет, духов святых! – вызверился окончательно разозлившийся Райзман. – Конечно, вызывай! Скажи, отравление. Но… - тут он понюхал лицо Борцова, - Но не только алкогольное.  Какой-то дряни он наелся.

- Может, бледных поганок? – пискнула Полина. Ефим Ильич коротко глянул на неё и пожал плечами.