#quotober, день 13 — страх

Подробности у автора идеи по ссылке.

Большую часть пути Рин проспала. Для разнообразия пришлось прокатиться не в кузове, а в кабине — машина нам досталась из тех, что раньше таскали из одного конца страны в другой огромные контейнеры с грузами. Шофёр оказался парнем весёлым, упорно пытался завязать разговор, балагурил, но я отделывался короткими ответами, и он оставил меня в покое.
А я смотрел на привалившуюся к моему плечу девушку, осторожно обнимая её, когда грузовик потряхивало на ухабах, и думал. Много думал.
Мне было страшно. Как-то в процессе ничего не значащего трёпа со Стэном мы решили, что находимся на своём месте. К двадцати трём годам я уже выбросил из головы мечты о мирной жизни и обычной профессии. Поначалу надеялся — пока спасатели и военные прочёсывали радиоэфир, пытаясь получить указания хоть от кого-то, пока люди в форме призывали не паниковать, пока не сменил потёртые голубые джинсы и мотоциклетную кожанку на камуфляж, а длинный хаер — на неряшливую короткую стрижку, пока не убил первую тварь, пока... А потом понял: на наш век спокойной жизни не выпадет. И не столько жалел себя, сколько Рин. По большому счёту, я ничего не потерял. А вот для неё всё рухнуло в один момент. И не только для Рин.
Мне, бродяге, автостопщику, любителю страшных историй, привыкнуть оказалось проще. На меня косились куда меньше, чем когда я пытался устроиться на работу, а потом стали и уважать. Мы видели, как из взглядов людей понемногу уходила затравленность, как запускали электростанцию, как все поверили, что впереди замаячил шанс. Дохлый, призрачный, но всё же шанс.
«А что, если это цикл?» — промелькнула паническая мысль. Люди вычищают свои города, запечатывают прорехи в мироздании — и через несколько лет вся эта гадость начинает лезть снова? Если нас убивают медленно, с садистским наслаждением, давая глотнуть воздуха, приподняться — и снова втаптывая в грязь, чтоб уже с гарантией не встали? Причём это не обязательно чья-то злая воля, просто неизвестный закон природы.
Сейчас я как никогда понимал тех, кто давал нам с Рин задания, распределял ресурсы, расчерчивал карту на районы, прикидывая, какой из них нужнее, а зачистка какого может подождать.
Ответственность. Не за конкретный участок, не за своё дело, не за один рейд — за всю ситуацию.
Если мы за пару дней не разберёмся с этим любителем вспарывать глотки, я связываюсь с полковником и вызываю всех наших. И войска для помощи в эвакуации. Полковник поймёт, Стэн тоже.
За нами не просто район зачистки. За нами — всё, что удалось отвоевать у неисследованных территорий. Дома, улицы, заводы, дети, родившиеся уже после Ржавчины.
А потом я осознал ещё кое-что.
Мы ведь никогда не пытались выяснить, кто из нас лучший чистильщик. Это так же нелепо, как спорить, с какой стороны лучше мозаику собирать: снизу, сверху или вообще с середины. У каждого свои методы. Кто-то медитирует перед выходом (не вру, сам видел), кто-то, отправляясь на задание, представляет себе, что деревянную головоломку складывает. Мы слишком странные, чтобы соревноваться, двоих похожих нет. Потому и обучить чистильщика невозможно.
Так вот, никаких инструкций мы не получили. Хотя бы того же самого приказа самостоятельно оценивать опасность и вызывать подкрепление.
То есть нам полностью доверяют. И решение будет зависеть от того, что мы скажем.
В семнадцать это стало бы для меня поводом вскинуть голову и заявить: ну что, неплохо для шпаны.
В девятнадцать я бы испытал гордость — ещё бы, мне доверяют, надо постараться не подвести.
Сейчас я огромным усилием воли заставил себя разжать кулаки. И попытался привыкнуть к девизу: «Не имеем права проиграть».

«Ржавчина»

Читать целиком здесь.