Коварные преграды

Как в любом приключенческом романе  преграды разной степени коварства  в Орнейских хрониках присутствуют  в количестве

 Торопится, например,  полковник Оденар по служебной надобности, а злыдни не дремлют...

Караульные открыли ворота и небольшой отряд выехал из крепости. Дорога вилась вдоль берега Арьега, а где-то через пол лиги свернула в лес. Оденар пустил коня размашистой рысью, торопясь до темноты успеть вернуться в Карду. Державшийся рядом сержант вдруг натянул поводья, переводя свою кобылу на шаг. Оденар тоже придержал коня и удивленно оглянулся: Бестье повернул лошадь, загораживая дорогу остальным.

— Сержант, в чем дело?

На лице у того проступила странная смесь страха и торжества. Внезапно раздался протяжный громкий треск и сразу две ели — впереди и позади, в паре туазов, начали валится на дорогу, отделяя Оденара от отряда. Испуганные кони вскидывались на дыбы, сбрасывая солдат. 

Раймон выдернул из седельной кобуры пистолет и развернул жеребца. Из кустарника с гудением ударили арбалетные болты, пронзительно заржали лошади. Сквозь переплетение ветвей он увидел, как сержант выстрелил из карабина в одного из солдат и схватился на саблях с другим. Предатель!

— Бестье! — прорычал Оденар, нажимая на спусковой крючок. – Тварь продажная!

Сержант дернулся и осел. В этот миг гнедой с визгом взвился свечой, и тут же обжигающе резануло правое плечо. Раймон левой рукой выхватил второй пистолет и едва успел высвободить ноги из стремян, как конь рухнул на землю. Он глянул на метательный нож с черной рукоятью, торчащий из плеча. Новый набег? Или галейцы таки начали войну? 

Впрочем, враги, кем бы они ни были, не спешили являть себя, лишь сухо щелкали выстрелы, да вспарывали воздух болты и крики обрывались хрипами, там, за упавшей елью. Оденар шагнул к завалу. С ним творилось Тьма знает что. Рука перестала слушаться, от раны огненной волной растекалась боль. В невесть откуда взявшемся тумане деревья кружились в тошнотворным хороводе. Шатаясь, он водил стволом пистолета перед собой: 

— Покажись!

— Отчего бы и нет. Побеседуем, Ноонрский Волк! — прозвучал незнакомый голос. Из тумана выступила темная фигура, но различить лицо он уже не смог. Затем все исчезло.

Или вот Джузе Орсалу взять...

Джузе был доволен: «дивные» огни вышли, что надо!  Всего-то и потребовалось, что подобраться поближе, да разбить две склянки под самым их носом. Обратно за камни вернулся почти не таясь, этим ополоумевшим и в правду не до него было, посему он решил понаблюдать, что дальше будет. 

Пирры,  между тем, очухивались быстрее, чем он ожидал. Тощий старик воплями вразумлял соплеменников подняться.  Сам  старец прыти не проявлял, сидел, привалившись к столбу. Присмотревшись, Джузе  понял, что нога у него сломана. На земле скорчились еще трое — этим вовсе некуда торопиться, уже отправились служить своему богу.  Ну что же, пора и ему двигаться в путь.

Конь, вопреки опасениям,  остался на месте  и преспокойно пасся,  выискивая меж камней скудную поросль.  Сев в седло, Джузе   продолжил размышлять. Жертвоприношение не удалось, а может — пирры не успели довершить ритуал. Непонятно как, но он знал, что был миг, когда истончилась грань между мирами. Чернота подступала, тяжко давило сердце. А теперь дышится легко. И... что это на него накатило? Со своими снами он уже смирился, но наяву еще не случалось.

Легкий шорох вверху вывел его из задумчивости.   Конь вдруг встал, отказываясь идти вперед. Джузе поднял голову, осматривая склоны Монте-Сут. Шорох повторился, посыпались камешки. Пахнуло зловонием и, визгливо заржав, конь вскинулся на дыбы. 

«Приди!» - скрипят жвалы паука, что идет по его следу.
Лопается перекаленное над тиглем стекло, брызжут осколки. Рушится преграда, которой он, как ему мнилось, себя оградил, и нет  больше сил противиться...
«Ты теперь мой навеки!» - ликует паук.  

- Взять его!  И чтобы ни один волос не упал с его головы!