Отрывок из 10ой главы "Белой Гильдии"

...

Перед самым отправлением к нам подсела Ричка. В коротком летнем платье, с яркой лентой в волосах и с крупными сережками в ушах, спускающимися до самой шеи. Она явно была настроена весело проводить время.

— У вас тут помер кто-то? — оценила ситуацию Ричка, а когда заметила лицо Эрика, то ее зеленые накрашенные глаза стали как пятаки. — О-го-го! Эричек! Кто это тебя?!

— Эричек... — передразнил Эмиль и его прорвало: — Руки чешутся добавить! Разукрасить себя за два дня до концерта! Как бандюк с Южного тракта. Только Эричек может так вляпаться. Патетические «Галеры» Амслея! На лютне! Великое произведение начала эпохи! И с такой рожей! Кавен никогда тебя не забудет, уж поверь!

— Отвали от меня со своими нравоучениями. Просто захлопнись! Понял?! — вызверился Эрик. — Лучше всех сыграю. Тебе назло! — Он отвернулся, стал смотреть в сторону, на плывущие мимо поля.

— Себе назло сыграй, — вызывающе процедил Эмиль.

— Не переживайте вы так. — Ричка положила руку Эмилю на колено. — Синяк мы замажем. У меня пудра есть.

Послышался крик Картофельного Глаза: «Отправляемся!» Ему ответили кучера, и наша бричка тронулась от станции дилижансов, вместе с пятью другими крытыми повозками, по главной улице и мосту через Клячку, к Южным воротам, на большую дорогу Девании.

Ричка посидела немного, тяготясь всеобщим молчанием, а потом вытащила из уха серьгу и сказала:

— Хотела вас попросить... У меня сережка сломалась. Эм, не поможешь?

— Дай-ка сюда. — Эрик решительно перехватил сережку и осмотрел. — Просто дужка разошлась. На стоянке достану инструменты и сделаю, вообще не проблема. — Он положил сережку в карман, прострелил меня надменным взглядом и снова уставился в окно.

Ричка пощебетала еще недолго и тоже притихла.

Дорога бежала неспешно. Брички следовали вереницей, и на поворотах можно было увидеть, как наши туоновские лошади исправно тянут крытые повозки, везут студентов музыкального факультета баловать короля.

Птицы заливались на все лады, мимо проплывали только засеянные поля и крошечные озера, возле которых ютились хутора и деревеньки.

К полудню мы миновали луга Девании и въехали в Темный лес, откуда до широкого Южного тракта было перетерпеть ночь.

Повозку потряхивало и мотало. Меня укачало. Измученная, не спавшая толком всю ночь, я задремала, а когда очнулась от тяжелых снов, то поняла, что лежу на плече у Эмиля, укрытая его курткой, а он сидит боком, так, чтобы мне было удобно. Его рука, которую я придавила, затекла, но он не осмелился вытащить ее и обнять меня, просто терпел.

Ричка что-то рассказывала Эрику. Он только делал вид, что слушает. Отвечая невпопад и невпопад смеясь, он упрямо холил свою злость, переливал ее по венам, густо сдабривая ревностью.

Я встрепенулась, поблагодарила Эмиля и извинилась, что прилегла на него.

— Все нормально. — Он размял руку и сел ближе. — Можешь ложиться снова.

Не хотелось дразнить Эрика, но делать было нечего. Смутись я, помедли, Эмиль закроется и больше не предложит мне свое плечо. А его защита, внутренняя тишина и сила возвращали меня к жизни. Я не была «пустым домом», не ревновала и уже даже не злилась. Эти чувства в избытке поставлял в мою душу Эрик. Мне просто хотелось спрятаться от всего, зализать рану, забыть. Мне хотелось близкого человека рядом с собой. Такого, который не обидит.

И я прислонилась к Эмилю снова.

Тогда он вытащил из-под меня руку и положил мне на плечо.

— Можно так? Я без всяких. Просто так удобнее.

Я почувствовала,что он покраснел, кивнула и осторожно устроилась под его рукой, но конечно, уже не уснула. Спать было невозможно. Чувства раздирали. Я слышала, как бьется сердце Эмиля и стреляет ему в живот. И слышала, как вспыхнул Эрик, забурлил, заклокотал ревностью. Он смотрел на нас с презрением, готовый разорвать брата и меня заодно. От его коленей в мои били злые молнии.

— Правильные девушки такие правильные, — не выдержав, процедил он.

— Заткнись, — посоветовал ему Эмиль. — Пусть поспит. Тебе жалко?

Эрик еще поязвил и поерничал, но бравада давалась ему с трудом, надолго его не хватило. Вскоре Ричка тоже начала зевать, и в итоге притулилась к Эрику. Тот сразу обнял ее, положил руку на талию, демонстративно, уверенно, словно только и ждал повода нам отомстить. Он смотрел мне в глаза, а сам забирался ей пальцами под кофту.

— Не беси меня! — мрачно рыкнул Эмиль.

— А то что?

— А то заработаешь второй фингал. Для симметрии! Дедушка будет счастлив тебя лицезреть!

— Ну-ну! Раздухарился-то! — презрительно скривился Эрик, но Ричка уже устыдилась, вытащила руку Эрика из-под кофты, оставив свою ладошку на его руке. Мол, так можно, а так нельзя.

Я ухмыльнулась и сама удивилась своему злорадству.

Так мы и ехали. Мимо бежал густой хвойный лес, а ночь в хвойном лесу темная даже в мае. Кучера повесили на повозки фонари, свет от них болтался как неприкаянный, лез внутрь, искал, куда бы упасть, осыпая пятнами спящих путешественников, да так и не находил пристанища.

...