Что это за место?

            «Постой, не уходи!»
            Высокая женщина повернулась.
          «Где я? Это мытарства? — спросила Корсакова, пытаясь разглядеть лицо ангела, едва различимое в тёмном кисельном мороке. — Мне предстоят мытарства, да?»
            «Так говорят в церкви на проповедях, — усмехнулся ангел, — для того, чтобы людям было тяжелее грешить. По сути, мытарства — это всё равно что бегать за преподавателем после проваленного экзамена и канючить поставить тройку. Нет, тут не мытарства».
            «Так что... значит, в церкви говорили неправду? Не так как оно есть на самом деле?»
            «Как тебе сказать... Если бы там вдруг начали говорить как оно есть на самом деле... — ангел озадаченно хмыкнул, — да у людей и слов-то таких нет. Ну, вот и говорят там на понятном людям языке. Ясно, что получается только модель... Ну, типа проекция на людское сознание того, что на самом деле есть бесконечно большее. Некоторые недалёкие люди выискивают в этой проекции противоречия. А как им не быть? Просто не нужно пытаться понять умом непознаваемое. Тогда от церкви большая помощь человеку может быть. Если бы одна евхаристия с исповедью осталась, уже помощь немалая».
            «С исповедью?.. А... можно мне исповедаться? Прямо сейчас?»
            Ангел покачал головой.
          «Ангелам не исповедаются. Но, даже если бы это было и так, то здесь исповедь уже не имеет смысла».
            «Не имеет? Почему?»
            «Потому что здесь не происходит событий».
            «Не происходит? Но... я же шла сюда? Вот к этому костру? Я встретила тебя... Разве это не события?»
            «Да, шла. А ты устала?»
            «Нет».
            «А ты удивилась, когда встретила меня — ангела?»
            «Нет».
            «А огонь этого костра — он согрел тебя?»
            «Нет. А почему он меня не согрел?»
            «Потому что здесь не бывает холодно».
            «Что это за место?»
            «Как бы это тебе сказать... — ангел, похоже, задумался. — Это другой слой Бытия. Здесь всё не так, как в том слое, который люди называют Реальностью. Там жизнь была похожа, не удивляйся... она была похожа на... план бухгалтерских счетов. С каждым событием в Реальности что-то всегда перебрасывается со счёта на счёт. А здесь нет».
            «Почему?»
       «Здесь нет времени. Поэтому здесь что-то вроде оборотно-сальдовой ведомости, — усмехнулся ангел. — Изменить в ней уже ничего нельзя, можно только посмотреть баланс по каждому счёту. В Реальности, где происходили события и текло время, можно было что-то менять. В своей жизни, в самом себе, в жизни окружающих. План счетов чутко реагировал на каждое событие. Человек подобрал замерзающего котёнка, а там, в плане, уже сразу — щёлк, щёлк, и новые циферки в ведомости. В вагоне метро обездоленный человек протягивает руку за людским милосердием, а люди делают вид, что не замечают его. Казалось — чепуха, что там обращать внимание на какой-то генетический мусор... А циферки опять щёлк, щёлк... И вот уже новый баланс, новая ведомость. Там, в Реальности, каждому давался шанс составить свою оборотно-сальдовую ведомость. Хотя он на самом деле, вовсе и не шанс».
            «А что?»
            «Дар. Дар что-либо изменить, пока ведомость ещё не подписана и не утверждена».
         «Ты сказала о милосердии... В церкви говорят, что милосердие нужно для того, чтобы попасть в Царствие Божие, да?»
            Ангел печально покачал головой.
            «Эта конструкция: "для того, чтобы" — она обладает одним замечательным свойством — изменять суть всего того, к чему прикасается. Когда она прикасается к милосердию, то милосердие подменяется на "заботу о спасении своей души". Это тоже хорошо, но это совсем разные счета».
            «Ты сказала, что ты мой ангел-хранитель. Но ты не помогла мне тогда... Почему?»
            «Как тебе сказать... Ты хочешь знать причину. Но многие причины лежат за пределами вашей Реальности. И поэтому люди не воспринимают эти причины. У них нет для этого ни чувств, ни слов, ни образов, которыми можно было бы хоть как-то обозначить их суть. Если всё же попытаться... то это... как свиток, что ли. Ты живёшь, и он разворачивается. Вернее, наоборот — ты живёшь, потому что он разворачивается. А потом... он кончается. На самом деле, конечно, всё не так».
            «Ты всё же уходишь... — пробормотала она. — Мне жаль... Скажи, а почему ты так похожа на мою маму?»
            «Да, мне пора, — сказал ангел. — Мы заговорились. Почему похожа? Просто ты меня такой видишь, вот и всё. Обычно нас видят в образе самого родного человека. Для женщин это почти всегда их матери. А для мужчин их жёны. Странно, да? Сначала мужчины изменяют им, а потом видят их здесь, как своих ангелов. Представь себе — мне тоже грустно».
            «Ангелы грустят? Вы знаете, что это такое?»
            «Конечно, нет, — усмехнулся ангел. — Но потихоньку учимся... У вас, у людей». 

.