Отрывок из "Цирюльник. Заговор контрабандистов"

Я очнулся от резкого запаха нашатыря, шарахнулся от вони и хорошенько приложился затылком о спинку жесткого кресла. Дернувшиеся к ушибу руки громыхнули цепями и обреченно рухнули обратно на подлокотники. Оказалось кисти были намертво прикованы стальными кандалами.

– Очухался? – совсем рядом раздался злорадный старческий голосок. – Крепок же ты дрыхнуть, душегубец. Еле добудились.

Голос старика показался смутно знакомым. Определенно, где-то я его уже слышал.

Одновременно ошарашенный и заинтригованный таким «веселеньким» пробуждением, я широко распахнул заспанные глаза и осмотрелся.

Меня окружал глухой мрачный каземат без окон и дверей, с одинокой чадящей масляной лампой под изрытым сетью трещин низким прямым потолком. Источаемый лампой мерцающий свет еще больше усугублял впечатление от жутковатого местечка. Голый каменный пол, как ковром, был покрыт толстым слоем соломы. Утопающие во мраке стены радовали глаз узором не прикрытой штукатуркой, старой кирпичной кладки. Смердело в плохо проветриваемом помещении отвратительной смесью запахов: гари, застоявшегося пота немытых тел и пущенной крови.

Из одежды на мне остались лишь короткие, до колен, подштанники. Я сидел в неудобном железном кресле, пристегнутый к нему, кроме наручных кандалов, широкими кожаными ремнями на груди и животе, и так туго, что едва мог дышать. В довершение бед, скрытые под сиденьем ноги оттягивали к полу тяжелые колодки, от жестких зажимов которых стиснутые щиколотки буквально горели огнем. Приходилось признать, что захомутали меня качественно, и без посторонней помощи выбраться не представлялось возможным. Как не печально это было осознавать, но сейчас я был полностью во власти своих мучителей.

О том, куда угодил, догадаться было не сложно.

Справа от кресла неподвижной безмолвной статуей возвышался двухметровый жирдяй с иссеченной шрамами рожей, являющей отвратительную смесь свиного и бульдожьего рыл. Толстяк был облачен в длинный, до пят, красный кожаный фартук, из-за которого безобразно выпячивались розовые, блестящие от пота телеса. Его голые руки синели обилием татуировок в виде цитат из Святого Писания, в правой он сжимал большие черные кузнечные щипцы, в левой пропитанную нашатырем тряпку. Этот вечно хмурый, неулыбчивый тип был своего рода городской знаменитостью. Его звали Мясник Буж. За ним давно закрепилась дурная слава самого жестокого палача Святой Церкви и Инквизиции стольного града Лягвиджа. Будучи садистом по натуре, Буж не знал жалости и сострадания, татуированные лапы его были по локоть в крови. Поговаривали, что за плечами садиста более сотни до смерти замученных еретиков.

Соседство с таким чудовищем уже само по себе не предвещало ничего хорошего. Но жуткий тип с кошмарной репутацией был лишь слепым орудием, действующим по указке бездушным исполнителем. Партию первой скрипки на уготованном мне допросе вел притулившийся в тени у стены неприметный старичок с окладистой седой бородкой в простом сером инквизиторском балахоне. Вглядевшись внимательней в старика, я аж вспотел от изумления. Это оказался Их Преосвященство кардинал Ваалд де’Крупэ собственной персоной, сам глава Святой Церкви и Инквизиции. Не мудрено, что его голос показался знакомым, главный церковник королевства обожал публично проповедовать «заблудшим овцам» разношерстной паствы, и мне доводилось неоднократно слышать его пламенные речи на Большой Рыночной площади Ляхвиджа.

– Знаешь, кто я? – строго спросил могущественный старик.

– Д-да, Ваш-ше Преосвящ-щенство, – заикаясь от страха, кое-как пролепетал я.

– Вот она слава народная, – ухмыльнулся высокопоставленный церковник и, покосившись на подручного палача, добавил: – Я им покажу, влияние Святой Церкви ослабевает…

Целиком книгу можно прочитать здесь: https://author.today/reader/26251/195169

(сегодня на книгу скидка 80%)